— Я же русским языком сказал, — вскипел он, — сейчас вернусь.

— Вы ничего не сказали, — хмыкнул Игорь.

— Вы видите, я разговариваю! — рявкнул Субботин. — Ждите!

Пот теперь лил с него градом, лицо было растерянно и побагровело еще больше.

— Не бережешь себя, Витек, — спокойно обратился Александр Григорьевич к мэру. — Гляди, опять инфаркт хватит, сгоришь на работе. А ты еще нужен нам. И потом, нельзя так с человеком. Ему спокойно объяснить надо. Может, поймет. Идем-ка лучше в комнату отдыха, обо всем переговорим, а ты… — он навел указательный палец на Люду, — принесешь, сама знаешь что. И чего пожевать…

Он снова посмотрел на Ладейникова.

— Ну, ты понял, да? Повторять не надо? И другим передай: наш мэр, избранный народом, сейчас будет занят важным государственным делом. Пошли… — Он по-свойски обнял за плечи Субботина и повлек его в сторону узкой прикрытой гардинами двери в другой стене приемной.

— Вы же слышали — сидите и ждите! — Секретарша зло уставилась на Ладейникова. — Только не здесь, а в кабинете. Когда Виктор Алексеевич освободится, он к вам подойдет.

Игорь вернулся и молча сел на место. Все переглянулись. Многие были наслышаны о комнате отдыха мэра — была она якобы побольше кабинета, а еще в городе судачили, будто еще во времена горкома партии, когда Субботин был вторым секретарем, а нынешний губернатор — первым, там происходили обильные пиры с возлияниями, зачастую до утра.

— Я же говорил, губернатор приехал! — угрюмо пошутил друг Ладейникова Петр Малинин, ни к кому не обращаясь. — Только не мы его выбирали…

Ему не ответили, лишь кто-то вздохнул тягостно. Все терпеливо сидели — молча, стараясь не смотреть друг на друга.

Субботин вернулся к ним уже к самому концу рабочего дня. От него пахло спиртным, вид был подавленный. Он занял свое кресло, ни на кого не глядя. Рассеянно слушал, кивал, что-то записывал.

— Все вы верно заметили, от души сочувствую, только городу вот так… — он повел ребром ладони по горлу, — нужны деньги. Придется вам опять поделиться, — добавил он и отвел взгляд.

— Как нет? — У предпринимателей вытянулись лица. — А куда они делись? Сами же говорили: наши налоги — это два городских бюджета.

— Не мог я сказать такое! — упрямо мотнул головой Субботин, по-прежнему ни на кого не смотря. — Ваших все равно не хватает. Мне детские пособия нечем выдавать. Обманула нас Москва. В банке «Сибирячка» мне сообщили, что трансферт еще не поступил. Вот только что туда звонил… Первый раз, что ли? Поэтому вопросы не ко мне…

— Ты что ж с нами делаешь, а? — Петя Малинин потемнел лицом, подавшись из-за стола к мэру. — Ты мою фабрику уже разорил своими поборами! И что это за «Сибирячка» такая? Уж не та ли, где твой зять в правлении сидит? А этот, что у тебя в приемной был, — «крыша» «Сибирячкина», что ли?

Субботин не ответил, только тяжело, будто запоминая, посмотрел на строптивца.

— И покажи мне все бухгалтерские проводки этой самой «Сибирячки», если там наши бабки лежат!

Казалось, еще немного — и он возьмет мэра за грудки. Соседи схватили его за руки. Малинин рванулся, оттолкнул товарищей, вплотную приблизился к Субботину, смерил его взглядом, полным бешенства.

— Куда ты девал наши деньги? Мне своим работягам скоро нечем будет платить! А у нас еще год назад, до того, как тебя избрали, самая высокая зарплата была!

— Мне что, охрану вызывать? — крикнул Субботин, отпрянув в сторону.