– Ну и старье, – произнес Даррен.

– А я в восторге! – возразила я.

Наш агент улыбнулся. Несмотря на все споры, связанные с покупкой этого дома, я обрела в нем покой. Уют. В его стенах я стала рыбой, наконец оказавшейся в воде, и теперь спокойно могла дышать жабрами.

К тому же я всегда хотела жить ближе к центру, так что все сложилось как нельзя лучше. Я только начала петь в новой музыкальной группе «Танец сердец», и в планах были концерты в местных барах и клубах.

Лишь после переезда я прочла в газетах, что в нашем доме пятьдесят лет назад при странных обстоятельствах погибла шестилетняя Грейс Ньютон. Упала с лестницы. Смерть от кровоизлияния в мозг.

В ходе расследования установили, что произошел несчастный случай, но многие соседи и друзья семьи думали иначе. Кое-где писали, что за несколько месяцев до смерти на теле девочки видели следы побоев. Кроме того судмедэксперт отметил, что синяки и порезы были давние. Падение с лестницы тут явно ни при чем.

Почти все вокруг уверены, что в нашем доме живет призрак Грейс. Она блуждает по коридорам, играет на чердаке, гуляет по заднему дворику.

Услышав впервые эти сплетни, Даррен назвал их чепухой. Но я сразу поверила. Как только мы переехали сюда, я стала чувствовать ее присутствие. Дыхание в затылок. Движение воздуха. Иногда, когда я фотографировала детей в комнате Хадсона, после проявки на кадрах появлялись белые пятна. Я не шучу. Вот почему я думаю, что Грейс когда-то жила в комнате Хадсона.

Над головой включается кондиционер – я пугаюсь. Крепче обнимаю себя руками.

Страшно подумать, что у Хадсона и Грейс так много общего. Оба младшие дети в семье. Судя по всему, жили в одной и той же комнате. Я видела фотографию Грейс: темные волосы, карие глаза, как у Хадсона. Очаровательная улыбка, та же ямочка на левой щеке. Но самое поразительное: жизнь обоим поломала смерть, такая преждевременная, такая загадочная.

На выходных мама повела нас в зоопарк. Больше всего мне понравились тигры. Один тигр прижался мордой к стеклу, я рассмеялся. Жаль, что в вольер не попасть, я бы его погладил.

– Нет, тигра лучше не трогать, – сказала мама, тихонько цокнув.

– Почему это? – спросил я, уставившись на маму широко раскрытыми глазами. – Он очень похож на Декстера, а Декстера я гладить люблю.

– Что еще за Декстер? – удивилась мама.

– Кот Клиффа. – Клифф – наш сосед. Его кот иногда приходит к нам во двор и гуляет по лужайке.

– Ах, да, точно. Но Декстер – кот, – сказала мама, – а это тигр.

Я уставился в стекло, стоял так близко, что касался его кончиком носа. Тигр не спеша прокрался мимо и потянулся, прямо как Декстер. На правой ноге начал сползать носок, поначалу я решил, что это жук ползет. Я нагнулся и хотел смахнуть его, но жука не увидел – подтянул носок.

– Тигр классный, – восхитился я.

– Классный – не значит не опасный, – ответила мама. – По своей природе тигр хищник.

Энди оттолкнулась от стекла и отошла от вольера:

– Не хочу больше смотреть тигров! Я их боюсь, – она глядела на маму глазами, полными слез, нижняя губа тряслась. Сжала коленки вместе, кружева на гольфах зашуршали, словно листва на ветру.

– Маленькая моя, не плачь. – Мама обняла ее, и они пошли в другую сторону.

Нехотя пошел за ними. Мы завернули за угол, тут сестра показала на обезьян и запищала:

– Пойдем туда!

Мне это не понравилось.