С улыбкой сирены она сняла туфли. Следующей была юбка. Шепот шелка, скользящего по гладкой коже, был самым влекущим звуком, который Слоуну доводилось слышать.

Она стояла перед ним в малюсеньких трусиках, и от этого ноги казались невероятно длинными. Она за руку отвела его к кровати и продолжила нежные пытки.

За несколько последних ночей Кейт хорошо изучила тело Слоуна и касалась его там, где это доставляло ему наибольшее наслаждение, так медленно и призывно, что он мучительно изгибался.

Она плавно соскользнула вниз, и когда ее руки и рот стали покрывать его ласками, Слоун не выдержал, рванулся к ней, прильнул к губам, вдыхая ее аромат.

Желание было сильным, как всегда, но без нетерпения. Слоун и не знал, что вожделение может быть так невыразимо сладко, а страсть так терпелива. Никогда еще он не осознавал свое тело так, как теперь, когда Кейт исследовала его медленно и вдумчиво.

Он принадлежит ей – настолько же, насколько он хочет, чтобы она принадлежала ему.

Прикосновение нежного рта к разгоряченному телу было как освежающий летний ветерок.

– Посмотри, – с трудом выговорил Слоун.

Кейт проследила за его взглядом: зеркало в золоченой раме в углу комнаты отражало сцену волнующую и прекрасную, которую она не забудет до конца своих дней.

Слоун больше не мог переносить интимных поцелуев влажных розовых губ. Он стянул с нее трусики, установил ее колени по обе стороны своих бедер. Глядя в зеркало, как движется ее тело, видя глаза, затуманенные страстью, и сбившиеся волосы, Слоун знал, что навсегда запомнит ее такой.

Он медленно вошел в нее, и они слились, мужчина и женщина, в древнем и прекрасном ритме.

Глава тринадцатая

За два дня до свадьбы Блайт поехала вместе с Кейт в аэропорт встречать Лили.

Они не виделись с подругой по колледжу три года. Глядя на поток пассажиров, Кейт сказала:

– Ты можешь себе представить, что последний раз мы встречались на свадьбе Лили?

– Кажется, это было вчера, – тихо сказала Блайт. Она хорошо помнила тот знаменательный день.

Лили, в колышущемся облаке шелка с ручной вышивкой бисером, что стоило больше, чем вся семейная ферма Пэджетов в Айове, казалась феей, сошедшей с золоченых страниц сказки.

– Держу пари, Лили считала, что это навеки, – сказала Кейт. В тот день Лили выглядела такой счастливой, такой влюбленной.

– Почему она нам ничего не говорила? – удивилась Блайт. – О том, что ее брак оказался неудачным.

Кейт пожала плечами.

– Убей, не знаю.

Всего несколько недель назад Кейт думала о трагической ошибке Лили как о лишнем доказательстве того, что нельзя никому отдавать свое сердце, в ответ получишь только боль. Но это было в прошлой жизни. До Слоуна.

– Грустно думать, что она все держала в секрете. Мы должны были быть рядом.

– Я должна была пристрелить его.

Дискуссию пришлось закончить, потому что появилась Лили, и все трое стали обниматься, целоваться и плакать.

Получили багаж, и Блайт повезла всех в «Венецию» – ресторанчик на берегу океана, где им подали жареных цыплят и пиццу с красным перцем. Конечно, в Лос-Анджелесе есть и более знаменитые места, где можно пообедать, но Блайт подумала об этом маленьком ресторанчике, который когда-то был местом сборищ их пестрой творческой общины.

– Чудесно, – с глубоким вздохом сказала Лили, когда они сели за столик на открытом воздухе.