В 1819 году в возрасте десяти лет Николай очутился в среде незнакомых для него сверстников. Привыкший дома быть в центре внимания и обожания, он вдруг потерялся в массе детей, которым было совершенно безразлично, что он слаб здоровьем и наделен от природы большими способностями. Но как же так получилось, что, несмотря на свой талант, он не стал первым учеником в классе? Был ли он настолько гениальным, как его представляли? Влияло ли на его успеваемость отношение к нему учителей?

«Ваканции быстро приближаются, – писал он своим родителям, – я не успел еще окончить всего: следовательно, нужно заняться ваканциями, чтобы поспеть с честью во второй класс. Учитель математики мне необходим. Если вы случайно будете проезжать через Полтаву, я уверен, что вы все устроите для моего благополучия. Я целую ваши бесценные руки и чту за честь быть вашим послушным сыном. С сыновьим уважением, Николай Гоголь-Яновский».

Николай рассчитывал на радостные каникулы, но они оказались для него прискорбными. После непродолжительной болезни скоропостижно умирает его брат Иван. Горе родителей было безутешным. Самого же его, весьма опечаленного случившимся, отправляют обратно в гимназию. Дома, находясь на каникулах, он твердо решил про себя, что больше уже никогда не вернется в свой класс. Но отец и мать после долгих уговоров сумели-таки найти доводы к его закрытому сердечку, убедив Николая, что не смогут самостоятельно дать ему надлежащее образование и что ему крайне необходимо пройти обучение в начальном образовательном учреждении. К их счастью, как раз в это время в Нежине открылась классическая гимназия, основанная князем Безбородко. Программа преподавания в ней была составлена на достаточно высоком уровне, и она выгодно отличалась от той, по которой Николаю пришлось обучаться в Полтавской гимназии. Но была, к их сожалению, и одна серьезная загвоздка. Оплата за обучение и пансион составляла одну тысячу рублей в год. Эта сумма гораздо превосходила возможности Гоголей, и они вынуждены были обратиться в этой связи за поддержкой к Д. П. Трощинскому, который, со своей стороны, ходатайствовал об определении Николая в число воспитанников, находящихся на иждивении гимназии.

Глава II

Нежинская гимназия

Тяжелая желтая коляска, запряженная шестью лошадьми, остановилась перед парадной площадкой Нежинской гимназии высших наук. Ученики, заглушая звонок, кубарем слетели вниз, чтобы посмотреть на «новенького». Человек ли это или ночная птица? Озябший, хилый, съежившийся, он был одет не соответственно сезону. Его маленькое и заостренное лицо выглядывало из-под вороха одежды словно головка воробушка. Отец и слуга раздели малыша. Вокруг него шушукались, произнося фамилию, толкались и давились от смеха. А он только боязливо озирался направо и налево. «Он был не только закутан в различные свитки, шубы и одеяла, но просто-напросто закупорен, – писал товарищ Гоголя по гимназии В. И. Любич-Романович. – Когда его стали разоблачать, то долго не могли докопаться до тщедушного, крайне некрасивого и обезображенного золотухою мальчика. Глаза его были обрамлены красным золотушным ободком, щеки и весь нос покрыты красными же пятнами, а из ушей вытекала каплями материя…» С первого раза Николай Гоголь почувствовал себя потерявшимся в среде, даже еще более враждебной, чем была в Полтавской гимназии. Сможет ли он пребывать среди этих враждебно настроенных товарищей и суровых преподавателей? Сдав вступительные экзамены, он, тем не менее, не был зачислен в отделение, где учились лучшие ученики, а включен во второе.