Александра сияла от счастья. «Она выглядела удивительно прекрасной», – отметила принцесса Уэльская. Герцог Йоркский Георг написал в Англию жене: «По-моему, Ники очень повезло: у него такая красивая и очаровательная жена. Должен признаться, никогда еще я не видел пары более любящей и более счастливой, чем они. Я сказал, что желаю им лишь одного – чтобы они были столь же счастливы, как мы с тобой. Правда ведь?»

По причине траура после бракосочетания не было ни приема, ни медового месяца. Молодая чета сразу же вернулась в Аничков дворец. «Когда они ехали после бракосочетания из Зимнего дворца, огромные толпы народа встретили их бурной овацией, – писал королеве Виктории Георг. – Приветствия были искренними, и это напомнило мне Англию… Ники был воплощенной добротой, он все тот же славный мальчик, каким он был всегда, и говорит со мной обо всем совершенно откровенно… Он все делает спокойно и естественно; на всех это производит огромное впечатление, он уже пользуется большой популярностью». В Аничкове дворце вдовствующая императрица Мария Федоровна уже ждала молодую чету с хлебом-солью. В тот вечер они остались дома, отвечали на поздравительные телеграммы. «Обедали в 8 час., – записал Николай Александрович. – Завалились спать рано, т. к. у нее [Александры Федоровны] сильно разболелась голова».

Супружеская их жизнь, начавшаяся в тот день, не была омрачена ничем до самого конца их жизни. То был викторианский брак – внешне торжественный и чинный, но основанный на страстной взаимной любви. Перед брачной ночью Александра записала в дневнике мужа: «Наконец-то мы соединены, связаны узами на всю жизнь, и когда эта жизнь кончится, мы снова встретимся в мире ином и останемся навечно вместе. Твоя, твоя». На следующее утро, переполненная новыми, неизведанными чувствами, она написала: «Никогда не думала, что на свете бывает такое счастье, такое чувство единения двух земных существ. Я люблю тебя, в этих трех словах вся моя жизнь».

В ту первую зиму молодые занимали шесть комнат Аничкова дворца, хозяйкой которого была вдовствующая императрица. Из-за спешки, связанной с бракосочетанием, Николай Александрович не успел позаботиться о собственном гнезде и въехал с молодой женой в комнаты, которые он в детстве занимал вместе с братом Георгием. Владея целым континентом, молодой царь вел государственные дела расположившись в небольшой гостиной, а двадцатидвухлетняя императрица находилась в соседней комнате, где занималась русским языком. Когда Николай выкраивал свободное время, он заходил к жене, чтобы поболтать и выкурить папиросу. Поскольку в их комнатах столовой не было, Николай и Александра трапезничали у «дорогой Мам́а».

Молодым досаждала не теснота занимаемых ими помещений, а долгие часы разлуки. «День был преисполнен суеты… и затем я принимал, – досадовал государь, – так что за все утро виделся с милой Аликс только час… Невообразимо счастлив с Аликс, жаль, что занятия отнимают столько времени, которое так хотелось бы проводить исключительно с ней!» Вечером Николай читал супруге по-французски, поскольку ей хотелось совершенствоваться в языке, на котором говорили при дворе. Начали они с чтения новелл Альфонса Доде и книги, описывающей ссылку Наполеона на остров Святой Елены.

Иногда вечером, закутав Александру в меха, царь усаживал ее рядом с собой в санки, и они неслись по заснеженным улицам и площадям города. Вернувшись домой, надевали домашние халаты и, устроившись перед затопленным камином, затевали поздний ужин.

В последний день 1894 года Николаю вспомнились памятные его события.