Утром, после завтрака, Ригер ушел в город. Вся его одежда была вычищена, сапоги натерли вытопленным жиром, тем самым, который получили из остатков соленого сала. Жир он смешал с золой и теперь они просто сияли. Куртка, конечно, была потрепанной, хотя я лично отполоскала от нее всю кровь и зашила еще в пещере, не слишком аккуратно, грубыми стежками, да и рубаха была пусть и чистая, но простая, солдатская. Ну, не тянул он на высокородного барина! Тот красавец в замке, молодой хозяин — сразу видно было, что не простой человек. Хотя, не все же высокородные богаты. Возможно, что положение немного спасал меч, тот самый, которым был убит предводитель.

Я заставила его не один раз повторить список вещей, которые мне понадобятся, но у него была отличная память и он ни разу не сбился.

После его ухода притащила к костру два полных котелка с водой, закипятила и понесла к ручью. Кусок мыла украденный Диком совсем истаял, но еще на один раз мне хватит. Не должна высокородная дама, шталь Райза, пахнуть потом и костром…

Ригер вернулся после обеда, когда я уже начала нервничать. Нет, я не боялась, что он бросит меня, тем более что почти все деньги и украшения остались здесь, он взял с собой только две связки серебрушек и десяток золотых. При этом, слегка смущаясь, сказал:

— Я постараюсь не сорить деньгами, но места на парусниках стоят дорого.

— Ригер, не извиняйся. Никаких денег не жалко, если они помогут покинуть эти про‘клятые земли…

Но мысли о том, что его возвращение к людям могло пройти не так гладко, как хотелось бы, меня пугала. Я помнила свою полную беспомощность, когда стала рабыней, помнила судно с покатыми стенками и воняющий мочой влажный матрас… А если с ним случилось что-то подобное?! Как, ну как я его буду вытаскивать?!

Он вернулся, ведя в поводу груженого тюками коня. Я вскочила ему на встречу…

— А ты похорошел за это время!

— Я старался — рассмеялся он в ответ — думаю, сейчас и ты похорошеешь!

На нем был красивый черный колет, кремовая рубашка из тонкого шелка, черные брюки и новые сапоги. Ворот рубахи был распахнут и на шее повязан шелковый синий платок.

— Я знал, что ты волнуешься, но думаю, что купил все, что требовалось. И мне не понравилась гостиница, поэтому я снял небольшой дом. Через шесть дней судно, на котором мы поплывем, отходит. К сожалению, это грузовой корабль, но там есть отдельные каюты, пассажиров они тоже берут. Придется ждать, пока хозяин закупится товаром.

Но я уже не слушала его, а жадно потрошила тюки с грузом… Первое, что мне было необходимо, лежало в середине тюка, обмотанное в кучу тряпья. Довольно большая шкатулка из резного дерева, внутри — бархатная алая обивка и на ней, атласными бантами закреплено зеркало. Не самое большое, размером с тетрадный лист, в металлической раме с цветами, завитками и листьями, но я схватила его и наконец-то увидела себя!

Молодое очень загорелое лицо, светлая полоса на лбу — от шнурка, которым я скрепляла волосы. Идиотка, надо же было сообразить, что лицо загорит! Лицо миловидное, но не кукольное, узкое, с маленьким подбородком, каре-зеленые глаза, темные брови и ресницы, волосы, я думаю, цвета горького шоколада, но сейчас — выгорели и цвет, скорее, каштановый. Прямой нос, не слишком большой, но и не крошечный, самый обычный. Губы — да нормальные у меня губы, ну, разве что нижняя чуть толще верхней и кажется, что я ее немного выпятила. Красивый лоб у меня. Чистый, без морщин. Да и кожа гладкая, ни веснушек, ни прыщей нет, над уголком верхней губы — приметная маленькая родинка, такая черная, бархатная, как мушка. И тонкий белый шрам на загорелой шее… Думаю, когда загар сойдет, его, практически, не будет видно. Тот жирный противный старик был мастер своего дела.