Вернее – было бы в порядке вещей, если бы не фотографии, лежащие у Глеба в кармане. Испуганное лицо невесты, скорбные глаза родителей и напряженные, фальшивые улыбки гостей – все это не могло быть нормой даже в самом тесном и закрытом сообществе.

Мимо машины пронесся знак, извещавший о том, что впереди дорогу пересекает река под названием Малая Кижма. А вскоре показался бетонный мост.

На секунду Глеба охватило странное тревожное чувство, он сбросил скорость и едва не остановил машину, но чувство тревоги прошло так же внезапно, как и появилось, Глеб чертыхнулся и снова нажал на акселератор.

Ему вдруг подумалось, что река эта похожа на подземную реку Стикс, отделяющую мир живых от мира мертвых.

Вдоль дороги брела рыжая, тощая собака.

– А вот и цербер, – усмехнулся Глеб.

Заслышав шум автомобиля, собака остановилась, обернулась и проводила машину Глеба задумчивым взглядом.

Черная «Мазда» бодро покатила по бетонному мосту. Глеб пересек реку.

Глава 3

1

В ресторанчике, расположенном в паре шагов от здания ГУВД, было шумно и накурено.

– О, Волохов идет! – воскликнул, отрываясь от бифштекса, Стас. – Привет, человек-скала!

– Привет, полурослик. Мария Александровна, наше вам!

Толя Волохов приподнял пижонскую фетровую шляпу в знак приветствия, снова нахлобучил ее на большую, встрепанную голову и уселся на стул. Тот угрожающе скрипнул под его мощным телом.

Толя взял графин, наполнил водкой рюмку Стаса, сгреб ее со стола и залпом выпил.

– С ума сошел! – утрированно ужаснулся Данилов. – На голодный желудок?

– И что? – прищурился Волохов.

– Это же чудовищный удар по организму.

Толя криво ухмыльнулся:

– Стасик, этот удар я принимаю с детства. – Он снова взялся за графин и взглянул на Любимову: – Маш, накапать тебе пятьдесят капель?

Маша дернула уголком губ:

– Знаю я ваши пятьдесят. Все с этого и начинается. Сначала «по пятьдесят». Потом «еще по пятьдесят». Потом «на ход ноги». Потом «начисли, дядя». А кончится все постыдным беспамятством и утренней головной болью.

– Ты не весь список огласила, – заметил Стас. – Есть еще «по последней». Потом – «теперь совсем по последней». Потом «теперь точно по последней». И наконец: «Последние триста, в графине, и уходим».

Маша засмеялась.

– Об этом я и говорю!

Толя подозвал официантку и попросил принести еще одну рюмку, и как только рюмка появилась на столе, наполнил ее водкой. Пододвинул рюмку Маше:

– Выпей – полегчает.

Маша хмуро посмотрела на рюмку, потом пожала плечами, взяла ее и опустошила залпом.

– Уф-ф…

– Заешь грибочком, – заботливо проговорил Стас и вручил ей вилку с насаженным на нее соленым рыжиком.

Любимова, морщась, заела.

– Ну, как? – с интересом поинтересовался Толя.

– Гадость! – ответила она.

Мужчины снисходительно засмеялись.

– Когда стану начальником отдела, заставлю всех оперов выпивать с утра по пятьдесят грамм водки – для поднятия боевого духа! – объявил Волохов.

– «Начальником отдела», – передразнил Стас. – Высоковато метишь, майор.

– До полковника точно дослужусь, – уверенно сказал Волохов.

Стас Данилов обнял его за плечи и насмешливо проговорил:

– Ах ты мой мальчик, хватающий звезды!

– Убери лапы. – Толя двинул плечом и сбросил руку Данилова. – Кстати, Тасик, ты мне должен полторы тысячи рублей, помнишь?

– Долги отдают только трусы, – заявил Стас.