Оказалось, могут.

Рэдрик стоял, прислонившись спиной к ближайшему дереву, ловил ртом воздух Зоны, провонявший сыростью и болотом, и смотрел, как Снайпер непослушной рукой тянется к едва заметной кнопке на воротнике. Дотянулся. Рэдрик догадывался, что сейчас будет, электроника научных и боевых защитных костюмов была схожей. Наверняка сейчас на внутренней стороне прозрачного бронестекла появились надписи, отражающие состояние брони, заряда аккумуляторов, а также наличие четырех видов спецкартриджей – первая помощь при ранениях, ожогах, радиационном облучении, а также стимуляторы. Каждый тип картриджа активизируется голосовой командой, достаточно произнести «код такой-то», и немедленно логика костюма сделает все возможное, чтобы солдат не загнулся на поле боя и дотянул до госпиталя.

– Код четыре, – еле слышно произнес Снайпер. И сразу же повторил: – Код четыре.

– Ты… рехнулся, – прохрипел Шухарт, все еще не отдышавшийся. – Двойная доза стимуляторов… Сердце откажет на хрен…

– Плевать, – хмыкнул стрелок, оживая на глазах. – Одно сердце на двоих это уже неплохо. Всяко лучше, чем два трупа.

И, вынув из подсумка две М67, развернулся, синхронным движением выдернул кольца – и швырнул гранаты в приближающуюся толпу «муляжей».

Хлопнуло знатно. По корявым ветвям хлестнули осколки. Хорошо, что сталкеры стояли за деревьями и потому никого из них не задело.

Длинный, тоскливый, многоголосый скрип раздался над Зоной. Мгновенно набрал силу, да такую, что того и гляди перепонки полопаются… и вдруг оборвался на самой высокой ноте. И тихо вдруг стало, словно ватой обложили все пространство вокруг.

Рэдрик постоял немного, слушая, как колотятся в ушах крошечные молоточки, – и выглянул из-за дерева…

И ничего не увидел.

Там, где с полминуты назад на сталкеров перла целая толпа оживших трупов, был только туман. Густой, как молоко, в котором лениво плавали какие-то длинные, белесые пряди. Ничего. Ни «муляжей», ни их трупов, только туман, и ничего более.

– Ну и как это понимать? – ни к кому не обращаясь произнес Шухарт.

– Да никак, – устало отозвался Снайпер. – Это Зона, ее не понять, даже пытаться не стоит. Может, там, в тумане разорванные живые трупы валяются, шевеля фрагментами тел. А может, только старые могилы, давно сровнявшиеся с землей от времени. По-любому это точно не повод возвращаться, чтобы удовлетворить свое любопытство.

– Согласен, – кивнул Шухарт. – Возвращаться на полпути – это не по-нашему. Кстати, а чего это тебя так резко срубило? Махался как вентилятор, а потом раз – и сдулся.

– Состояние берсерка, – произнес Снайпер, поморщившись, словно от зубной боли. И, видя непонимание в глазах американца, пояснил: – Боевое безумие. Мобилизует все резервы организма, а когда они истощаются, ты просто вырубаешься. Чудо, что я не свалился в отключке. Ненавижу себя таким. Планка падает напрочь, что делаешь – не соображаешь. На войне еще может пригодиться умение впадать в боевой транс, как сейчас, например, а в мирной жизни если применишь против толпы хулиганов, можно серьезных дров наломать и в тюрьму угодить лет на двадцать.

Непонимание в глазах Шухарта никуда не исчезло, наоборот, трансформировалось в искреннее изумление.

– Как это? Я убил тех, кто на меня напал, и меня же – в тюрьму? Это ты что-то путаешь, так не бывает.

– Это у вас не бывает, – почему-то зло произнес Снайпер. – А у нас это называется превышение необходимой самообороны.

– Все равно не понимаю, – развел руками Шухарт.