Андрей, оставшись в пустой комнате один, с браслетами на ногах, вдруг до конца осознал весь ужас своего положения. «Вот оно – рабство…»– подумал он. Все это, читаемое по учебникам, было так далеко от него тогдашнего, так неосязаемо и безбольно. Сейчас он понял, в каком спокойном и благостном мире он жил ранее.

ГЛАВА 5. Бегство.

Вернувшиеся с большим количеством рома на лодке, отвозившей Андрея, пираты устроили себе попойку по поводу успешной продажи пленника.

Опять были слышны вопли, песни и драки в связи с разборками по поводу растранжиренных денег и дешевой продажи пленника. Ругань и драки прерывались грозными окриками Джеймса Крайдера, которому разбойники почему то беспрекословно подчинялись и умолкали.

Нимфа сидела в запертой каюте, слушала брань пиратов и плакала. Она поняла, что Андрея продали в рабство.

– Эй, княжна, выходи,– услышала она крик капитана пиратов.– Твоего дружка уже продали, теперь ты моя невеста! Слышите все, она моя невеста ! Прохор, отопри ее, пусть выходит и разделит с нами радость освобождения и поближе познакомится с новым другом, то есть со мной.

Раздался дружный смех шайки. Нимфа услышала, как отпирается снаружи дверь. Прохор подергал за ручку двери. Дверь была заперта изнутри.

Нимфе хотелось крикнуть, что она никогда, никогда не выйдет к этим грязным уродливым чудовищам. Ей хотелось сказать, как они безобразны и отвратительны! Но вдруг в ее сознании всплыли чьи то слова, когда то и где то ею слышанные или это ей показалось: «будь мудра, и уста тех, кто худо говорит о тебе, заграждай молчанием…». И она остановилась, перевела дыхание и промолчала.

– Не хочет выходить, капитан,– крикнул Прохор Джеймсу Крайдеру.

– Ну и пусть сидит, захочет поесть или новой любви, выйдет… Я буду рад, слышишь, красотка? Жду тебя, моя княжна! – слова Джеймса потонули в новом приступе хохота.

Пир продолжался почти до утра. Иногда Нимфа слышала, как к двери кто то подходит, дергает дверь. Раза два она слышала голос Джеймса Крайдера: « Княжна, не сердись… Я ведь жду тебя, выходи…». Но Нимфа упорно молчала. Только когда стало немного светать, они заснули мертвецким пьяным сном. Наступила тишина. Нимфа понимала, что нужно бежать, пока они пьяны и спят. Дверь они забыли запереть снаружи. Она тихонько убрала свои заграждения и отодвинула металлическую защелку. Дверь открылась. Пираты лежали кто прямо на палубе, кто за столом, похрапывая во сне . Нимфа осторожно пробралась к шхуне, отмотала канат, прикрепляющий лодку к шхуне и перелезла через борт. Сев в лодку, она забросила канат обратно в шхуну, взялась за весла и погребла навстречу неизвестности, навстречу морю, небу, Богу, вверяя им свою судьбу. На море разыгрывался шторм.

Волны становились все выше и выше. Корабль и шхуна давно пропали из вида, но Нимфа все гребла и гребла, боясь погони, пока не заметила что волны переваливают через борт лодки, и воды на днище становится все больше и больше. К счастью, в углу валялась старая посудина, видимо специально предназначенная для вычерпывания воды, и Нимфа начала неустанно выливать через борт заливающую лодку морскую воду. Она трудилась, не покладая рук, т.к. понимала, что только в этом ее спасение . Сколько это продолжалось, она уже не понимала, все смешалось: время, гроза, ливень, волны. Она промокла насквозь, но не имела права замерзнуть, устать или остановиться. Казалось, это длилось целую вечность. К концу ночи волны стали меньше, хотя море еще бушевало, но гроза и ливень утихли. Наконец, только редкие волны стали перекатываться через борт лодки, и тогда Нимфа расслабилась и поняла, как она бесконечно устала. Она прилегла на скамейку и мгновенно заснула глубоким сном.

День застал ее спящей в лодке. Море еще волновалось, но это уже был не тот шторм, что вчера.