К счастью прибывший три дня назад профессор только и удосужился изначально, что представиться декану, куратору да нескольким коллегам. А всё остальное время проводил в выделенной для него лаборатории. Ни с кем не общался, ни с кем не разговаривал и только настоятельно попросил его не беспокоить. То есть хлопот он вроде не создавал, но ведь какого дьявола спрашивается, он тогда на Нирвану припёрся? Ещё и без всяких объяснений?

И вот теперь он сидит в удобном, огромном, но, тем не менее, очень уютном зале отдыха и запросто, можно сказать панибратски беседует с Малышом! К чему бы это?

И о чём они могут вот так по-родственному беседовать?

"Может и в самом деле родственники? - мелькнула догадка в мыслях Хайнека. - Или давно знакомы?" - и подойдя ближе, не нашёл ничего лучшего как спросить:

- Никак, вы старые друзья?

- Нет, - с честными глазами повернулся к нему Малыш. - Только что познакомились.

- А не поздно ли для посиделок, господин капитан? - перешёл куратор на командный тон. - Завтра для вас, предстоит весьма тяжёлый день.

- Мне не привыкать, господин майор, - последовал не совсем уважительный ответ. Но только Хайнек попытался надавить своими полномочиями, как раздражённым, скрипучим голосом отозвался Сартре:

- Мы здесь по делу. И если понадобится, я освобожу завтра капитана от любых занятий или прочей муштры.

Ещё и жест при этом сделал этакий нетерпеливый ладошкой. Мол, не мешай и сваливай отсюда. То есть научный гений нисколько не забыл, кто здесь главный, деликатничать не собирался, и был готов сразу указать куратору на его место. Поэтому майору ничего больше не оставалось, как подавить свой гнев и, не роняя своё достоинство, оставить за собой хотя бы последнее слово:

- Тогда вся ответственность за усвоение учебной программы ложится на вас, господин профессор. График довольно жёсткий и внеплановых выходных не предусматривает. - Развернулся и двинулся дальше по залу. Стараясь не реагировать на донёсшееся ему в спину бормотание:

- Хорошо, хорошо, мы тут и сами разберёмся…, - и уже почти заглушенные расстоянием слова Сартре, обращённые к Малышу при возобновившемся разговоре: - Но откуда у тебя уверенность, что Танти может победить такого воина как Гарольд? Всё-таки там даже весовые категории не…

Дураком куратор не был. Поэтому сразу сложил два и два: легко догадаться, что уникальный учёный находится на Нирване только в связи с присутствием здесь молодых героев. Наверняка собирается провести какое-то особое исследование, написать по их результатам эпохальную статью, а то и совершить громкое научное открытие. Естественно, что и за должно оформленное открытие и премия не задержится. Если уж не обще галактическая, то всеимперская - вполне реально. Подобных учёных Хайнек на своём веку повидать успел: как правило, те стремились отыскать какого-нибудь мутанта с патологическими изменениями в организме, исследовать эти изменения, а потом и воспроизвести искусственным путём на других добровольцах. Так что последующее действия профессора Сартре предсказать было нетрудно, раз он так заинтересовался юным носителем ордена Изумрудный Листок. А то и всем составом отважных космодесантников, так отличившихся на Хаитане. Недаром они прибыли сюда почти полным составом.

Делая обход по жилой части Кафедры, куратор от Дивизиона непроизвольно и несколько злорадно улыбнулся. Уж он знал, что могут вытворять зацикленные на своих идеях учёные с подопытным материалом. И отныне ни Тантоитану Парадорскому, ни его друзьям не завидовал. В любом случае для них начнутся невероятно тяжкие дни. И при этом никто из командования не имеет права давать им поблажек в прохождении непосредственной стажировки. А если кто из молодых офицеров не справится, или не уложится в заданные нормы и параметры программ, то будет безжалостно вычеркнут из окончательного списка входящих в состав Дивизиона.