– Но ведь не труп же.

– Не знаю. Хрен поймет, чего он бы хотел больше. Только фиг бы мы доказали, что это она была. Мотоцикл так полыхал, что узнать ее вряд ли бы удалось.

– Не пойму, чего она так от нас рванула то?

– А ты знаешь, почему она от Костика слиняла?

– Нет.

– Вот то то и оно. Да и скрывается сколько уже… Наверное, есть причины. Но нас с тобой это не касается. Деньги получим и продолжим отдых.

– Да уж, окупилась поездочка. – Мечтательно протянул один из собеседников.

Скрипнула дверь. Я приоткрыла глаза и с ужасом увидела двух мордоворотов, гнавшихся за мной по пляжу. Они озабоченно переводили взгляд с меня на только что вошедшего доктора.

– Сань, смотри, она глаза открыла. – Вполголоса сообщил один из них.

– Так, ну и как себя чувствует наша больная? Проснулась? – Задушевно проворковал дядечка в белом халате. – Вы помните, что с Вами произошло? – Я прекрасно помнила и кивнула ему в ответ. – Прекрасненько. Как Вас зовут?

Язык не очень хотел слушаться, но я смогла прошептать:

– Мария.

Врач недоуменно заглянул в историю болезни, потом обернулся к парням. Те заметно переполошились.

– Доктор, ее Лили…, то есть Воронова Лилиана Владимировна зовут.

Я отрицательно замотала головой. Доктор снова вопросительно поднял брови.

– Вы хотите сказать, что молодые люди принимают Вас за кого то другого? – Я утвердительно кивнула.

– Да мы сто лет знакомы, док! Может, ей память отшибло?

Доктор поднялся и, с сомнением покачивая головой, вышел из комнаты. Прикинувшись, что опять отключилась, я почувствовала, как они подошли и стали меня внимательно рассматривать.

– Лили, ты чего? Прикидываешься?

– Не видишь, вырубилась она опять.

– Вить, как думаешь, она косит, или правда память потеряла?

– Я те че, доктор? Пусть он решает, или сам Костик. Ты то видишь, она это.

– А может, она по чужим документам живет?

– Лили все может. За ее бабки можно любой паспорт купить, хоть мужской. Нам то какая разница?

– Просто чего то у нее в лице не то…

– Сань, а ты со всего размаха долбанись вон хоть об косяк, а потом на свою физию в зеркало глянь. Если это не она, то чего, как нас увидела, со всех ног удирать бросилась?

– Да не о том я. Она то это точно, я же не слепой. Просто не то чего то. И прическа…

– И платье, и помада… – Ядовито добавил Виктор. – Если женщина хоть раз в месяц не меняет имидж, она заболела. А ты – прическа. Смешно даже. – Что то тоненько зазвонило. Видимо сотовый.

– Алло!…Да, это Александр… Да, мы нашли… Спасибо… Все хорошо, только с памятью что то. В несознанку ударилась…. Говорит Мария… Хорошо. – Он выключил телефон. – Ну все, Вить. Ее муж уже в Хургаде. Сейчас деньги привезет. Пошли в коридоре что ли подождем. Вдруг ему не понравится, что мы на его жену пялимся. – Они вышли.

Как это ни странно, голова у меня не болела и соображала достаточно четко. Не помню только был ли этот удар действительно таким сильным, как описывают добры молодцы, но все остальное представляю достаточно ясно. Прилет в Египет, преследование на пляже, скутер…

В том, что я не Лилиана Владимировна Воронова, естественно, нет никаких сомнений. Помню я себя лет с трех четырех, и все это время откликаться мне приходилось на имя Глебовой Марии Семеновны. Его мне дали в «Доме малютки», куда я попала после того, как была оставлена матерью прямо в роддоме. Я все хочу съездить туда и узнать, кто эта женщина, и какова ее дальнейшая судьба.