|
Они прижались друг к другу, практически слившись в единое целое, и неестественно колыхались. Укол ревности заставил дозорного подняться на локте и пристальней всмотреться в творящееся непотребство. Когда зрение окончательно вернулось, оказалось, что Живчик что-то нашептывал Свете через стакан, и оба они кивали в сторону замечтавшегося «путешественника-лежебоки», корчась от хохота. Обиженный Ваня вскочил и пригрозил пересмешникам кулаком. Те снова согнулись в безмолвном смехе. Парень вознамерился было перейти от «слов» к делу — по крайней мере, Федотову стоило отвесить дружеский пинок под мягкое место. И тут он осознал, что никакого неба над головой нет, зато присутствует очень высокий потолок и стены, одна из которых прозрачная. Именно сквозь нее в помещение заглядывал светящийся желтым, неправильный — усеченный с одного края — круг. «Неужели это и есть хваленое Солнце? Не впечатляет… Блеклый, рассеянный свет… Но ведь на наше светило нельзя смотреть, об этом все знают — ослепнешь мгновенно. А вот для Луны в самый раз… Правда, жалкая она какая-то, любой фонарь на Ботанической ярче светит». — Задумавшись Мальгин не заметил, как к нему подошел Живчик, и потому испуганно вздрогнул, когда услышал глухой голос: — Ромео, ты опять замечтался? На отражение Луны засмотрелся? Пойдем уже, вживую она гораздо интереснее. — Погоди, — схватил Иван товарища за рукав и, перехватив стакан, спросил: — Где мы? — О-о-о! — протянул Федотов и поднял указательный палец. — Святая святых нашей маленькой «ботанической» цивилизации! И по своей дурной манере замолчал на полуслове. Ване пришлось воспользоваться языком жестов — больно ткнуть любителя театральных пауз в бок. Это помогло, и Живчик громко выдохнул, то ли от боли, то ли от неожиданности: «Дирижабль». «Дирижабль»… нечто большее, чем даже библейский Ноев ковчег. Источник жизни и благосостояния Ботаники, надежда на будущее и защита от всевозможных тягот жизни После . Жители станции боготворили его. Именно гигантский супермаркет, соседствующий с подземкой, спас «ботаников» в первые, самые тяжелые и беспощадные годы, от голода и жажды — бича Большого Метро. Благодаря «Дирижаблю» удалось остановить эпидемии, избежать нехватки медикаментов, теплой одежды, средств гигиены. Когда другие станции боролись за выживание, неся страшные людские потери, а иногда вымирая полностью, Ботаническая отстраивала свою систему энергоснабжения, запитанную на «автономку» все того же спасительного торгового центра. Когда население Большого Метро только-только стало приходить в себя от затяжного лихолетья и научилось обеспечивать себя минимально необходимым для самого жалкого подобия жизни, на конечной станции первой ветки Свердловского метрополитена давно работали детский сад, школа, больница, библиотека, клуб, а на соседней Чкаловской, фактически признавшей свой вассалитет, спецы-«ботаники» обустраивали свиноферму и «теплицы» для овощей! Единственными, кто так и не познал вкуса крысятины, а потому счастливо избежал чумы и мора, были опять-таки жители самой южной из построенных станций. Костя рассмеялся, прочитав мысли друга: — Больше можешь не благоговеть перед «Дирижаблем». Открою тебе великую тайну — он выскоблен полностью, до самой последней крошки и винтика. Наши вытащили все, что смогли унести. Причем уж много лет как. — Что?! — закричал Иван, совершенно забыв про стакан. |
