Раньше ты меня ни в чем не упрекала.
— Упряма в отца, — подвела итог Клара Алексеевна, понимая, что проиграла.
Все это за несколько секунд пронеслось в голове Агаты, когда она сидела напротив редактора солидного журнала Павла Павловича.
Глава 2
— Ну, Крайнова, не обиделась, что я называю тебя дурой? — спросил Павел Павлович, почесывая себе затылок.
— На кого другого и обиделась бы, а вот на вас нет. Что на дурака обижаться-то? — прищурила глаза Агата.
Павел Павлович рассмеялся, стукнув внушительного размера кулаком по столу:
— Крайнова, я же любя. А кроме того, дур мужики любят.
— Они любят стерв.
— Нет, от стерв они не уходят, так как боятся, а вот любят дур, — поправил ее Павел Павлович.
— Почему же я одинока? — поинтересовалась Агата.
— А ты только свистни!
— Я свищу.
— Ты рычишь и фыркаешь, Крайнова, а это разные вещи. Кроме того, ты дура, но умная, а это страшная смесь, не каждый вынесет. Вот такой вот каламбур, — обнажил зубы, явно вставные, в улыбке шеф-редактор.
— Много работы! — вздохнула Агата.
Павел Павлович опять рассмеялся:
— С тобой не соскучишься, был бы я холост, я бы рискнул.
— Может, хватит обсуждать мою личную жизнь, тем более что с ней все ясно как божий день? — миролюбиво заметила Агата. — Зачем позвали?
Этот журнал был одним из ее любимых, потому что требовал от нее больших сил, что Агате нравилось. Кроме того, он был сугубо мужским, и Агате льстило, что ее статьи, в принципе дилетанта, проходили на ура.
— Что ты думаешь об этом человеке? — спросил редактор и положил перед ней фотографию.
Она взяла ее в руки и внимательно всмотрелась. Агата была не профессиональным, но классным фотографом, так как приходилось иногда делать снимки самой к своим работам.
Качество фотографии, что ей дал редактор, было никудышное, но кое-что разглядеть все же можно. На фотографии был изображен мужчина, возраст и рост которого оценить не представлялось возможным. Он был сфотографирован в профиль. Агату поразило его лицо, все покрытое какими-то неясно выраженными, но заметными шрамами, рубцами…
— Что это? Дефект пленки? — спросила она, ранее не видевшая ничего подобного.
Вместо ответа редактор протянул ей другую фотографию:
— А что думаешь об этом?
Здесь тоже был изображен мужчина, и тоже в профиль. Темные волосы до середины шеи, четкий идеальный профиль, мужественный подбородок, красивая бровь, высокий лоб, прямой нос и темный глаз.
— Какой-то голливудский артист? — спросила Агата.
— Это один и тот же человек, — ответил Павел Павлович.
— А… все-таки дефект пленки.
— Нет! Внимательнее, Крайнова. Это разные половины его лица, и эти шрамы — реальность. Половина лица у него явно изуродована.
Агата еще раз посмотрела на фотографии. Ее посетило противоречивое чувство, так как на одной фотографии был абсолютный красавец, на другой — явный урод. Не воспринималось, что такие крайности сочетались в одном человеке.
— Похоже на ожог… — сказала она.
— Я тоже так думаю, — кивнул редактор.
— Думаете? Вы не знаете? Я имею в виду, странно, что вы проявляете к этому человеку такой интерес и не знаете, что с его лицом. Это так явно…
— Проницательна, как всегда, чертовка! Дело в том, что никто ничего не знает об этом человеке, кроме общих сведений, и мне это не нравится. |