— Если заподозришь что-нибудь неладное, немедленно возбуждай уголовное дело, понял? Сегодня же! И не тяни, понял?

— Как не понять…

…Мокрый снег шел сильнее, когда Демин вышел из управления, и он невольно замешкался под бетонным козырьком, не решившись выйти сразу. У самого крыльца виднелись следы недавно проехавшей машины. Шагая по ним, Демин обогнул угол здания и безошибочно вышел к «Волге». Ветровое стекло было залеплено снегом, но водитель не включал «дворники», чтобы не нарушать уют маленького, отгороженного от внешнего мира уголка. Радио в машине было включено — по маяку передавали погодные новости — о жаре в Средней Азии, дождях в Прибалтике, похолодании в Якутии, оттепели в Москве…

— Привет,— бросил Демин, усаживаясь рядом с водителем.

— Привет,— охотно ответил фотограф — молодой длинный парень, который никак не мог усвоить законы субординации и одинаково радушно приветствовал и дежурного старшину, и начальника управления.— А мыто думаем — кого сейчас принесет,— продолжал фотограф.— Про тебя, Валька, никто не сказал, даже не подумали… Не могли допустить, что ты так оплошаешь.

— Нулевой день, ребята, ничего не поделаешь… Вот адрес,— Демин показал водителю бумажку.— Улица Северная… Знаешь?

Водитель мельком взглянул на адрес, молча кивнул и включил мотор. Машина медленно выбралась со двора и резко рванулась вперед, набирая скорость.

— А что случилось, Валентин Сергеевич? — спросил оперативник — небольшого роста румяный крепыш, который все еще волновался перед каждым заданием и, кажется, даже просыпался по утрам с учащенно бьющимся сердцем.

— По слухам, девчонка из окна выпала.

— А откуда слухи?

— От начальства.

— Значит, не слухи, а информация! — с робким возмущением проговорил оперативник.

— Можно и так сказать. Во погодка, а, Володя? — повернулся Демин к водителю.

— Хуже не бывает! Сколько добра сегодня на дорогах пропадет, сколько машин разобьется, сколько ребят хороших…

— Заткнись, Володя,— спокойно сказал Демин.— Без нас посчитают.

2

Это был старый, дореволюционной постройки дом. Окна его были высокими и узкими, как бойницы, пятый этаж вполне соответствовал нынешним седьмым. «Снега маловато, жалко, сошел снег,— подумал Демин, прикидывая высоту.— Если бы внизу были сугробы…» Двор был под стать дому — высокий, тесный, огражденный со всех сторон такими же унылыми домами из темно-красного кирпича.

Все стояли, спрятавшись от снега под квадратной аркой, и осматривали двор с тощими, чахлыми деревцами, которые, кажется, высаживали здесь каждую весну, во время субботников, а потом, промучавшись с ними все лето, выдергивали осенью сухие палки, чтобы весной опять посадить прутики.

— Ну что? — спросил фотограф.— Можно начинать?

Демин посмотрел на него, отметив снежинки на непокрытой голове, сигарету, небрежно зажатую в уголке рта, распахнутое короткое пальто, фотоаппарат, болтающийся на животе. «Кавалерист,— подумал Демин.— Все легко и просто, все с налету, с повороту, по цепи врагов густой…»

— Начинай,— сказал он.

— А что начинать-то?

— Вот и я думаю, с чего начинать? Думал, может, ты знаешь,— Демин усмехнулся.— Смотри, идет участковый, он нам все скажет. Ты, Славик, его слушай. И вообще совет — внимательно слушай участковых. Они много чего знают.