— Мать его, затейницу австралийскую! — повернув за грань красно-белой гранитной скалы, выругалась — от неожиданности — девушка на русском языке, а подумав пару секунд, на всякий случай перешла на английский, вернее, на его австралийский диалект: — Похоже, что мой белобрысый возлюбленный не соврал. Причём, ни капли…. Куда, спрашивается, подевалась овальная поляна общей площадью в несколько десятков тысяч метров квадратных? А где идеально-круглый тёмно-коричневый пруд? Сплошной лес впереди. Густой такой. Поросший древовидными папоротниками и колючими кустами. Тут, скорее всего, и дикие звери водятся…. Что теперь делать? Кричать? То бишь, звать Хосе, которому — по дурацким правилам Форта Томсон — мобильник не положен? Как-то не тянет. Вдруг, на этот мой зов из дремучей чащи выскочит кто-нибудь зубастый, голодный и злой? Забраться на самое высокое дерево и старательно осмотреться? Не катит, к сожалению. По стволам и веткам старых эвкалиптов обожают шастать ядовитые древесные змейки. Причём, вперемешку с не менее ядовитыми пауками и клещами. Ладно, попробуем по-другому…

Аль вернулась назад и, потратив минут двенадцать, забралась на вершину солидной красно-белой гранитной скалы, расположенной на отшибе эвкалиптового леса («сегодняшнего» эвкалиптового леса). Забралась, повертела головой по сторонам и облегчённо выдохнула:

— Ага, на юго-востоке, не очень-то и далеко отсюда, к небу поднимается сероватый дымок. Наверное, это Хосе. Подошёл к исчезнувшей поляне с противоположной стороны и понял, что я могу заплутать. Более того, могу слегка испугаться и удариться в пошлую панику. После этого он забрался на ближайший из юго-восточных холмов и развёл там дымный костёр, обозначая таким образом место своего нахождения. Молодец, догадливый и сообразительный…. А если это, не дай Бог, кто-то другой?

Она спустилась со скалы и, ориентируясь на ярко-жёлтое солнышко, упруго зашагала в нужном направлении.

Лес расступился в стороны.

— Действительно, пологий склон холма. А вон и алый огонёк доверчиво проглядывает сквозь тёмно-зелёную листву деревьев, — неуверенно прошептала девушка и, отбросив последние сомненья, громко прокричала: — Эй! Кто здесь? Отзовись! Хосе, это ты?

— Я! — откликнулся знакомый голос. — Иди сюда! Не бойся!

Подойдя к костру, сбросив с плеч тяжёлый рюкзак и слегка отдышавшись, Аль возмутилась:

— Что означает эта дурацкая фраза? Мол: — «Не бойся»? Когда это я чего-то или кого-то боялась? За кого ты меня принимаешь? А?

— Да, я не имел в виду ничего такого, — принялся неуклюже оправдываться рослый широкоплечий паренёк. — Так просто ляпнул. Не подумавши. Само вырвалось…

— Совсем, увалень фермерский, шуток не понимаешь? — лукаво улыбнулась девушка. — Я на тебя не сержусь. Ни капли. Наоборот, искренне хвалю и одобряю. И с костром ты здорово придумал. И место для стоянки выбрал отличное — ровная-ровная площадка, хрустальный ручеёк журчит где-то рядом. Иди сюда. Поцелуемся…

Узнав (после нескольких минут затяжных поцелуев), что им предстоит совместная ночёвка, Хосе предсказуемо обрадовался, пунцово покраснел и принялся бормотать что-то неразборчивое.

— Прекращай заикаться, — посоветовала Аль. — Ромео ты мой трепетный и нежный.

— Уже прекратил. Больше не повторится…. Ну, убедилась, что данная местность является непростой и коварной? Была поляна, и нет поляны. Да и кроме неё много чего пропало — западное болотце вместе с длинноногими цаплями и куликами, круглый пруд, заросли акации, поле с сахарной свёклой, запруда на ручье, где я в детстве ловил жирных ратанов.

— Убедилась, конечно….