Оно оказалось очень жестким и застревало в горле. Я постарался тут же запить его молоком.

Мистер Пинкер сунул мне тарелку под нос.

— Давай. Доешь, Стивен. Все ребята любят мое печенье.

Я заставил себя доесть печенье, запивая молоком каждый кусок.

Когда мистер Пинкер смотрел, как я ем, на лице его играла широкая улыбка. Глаза радостно светились, и он все время улыбался. Он наблюдал за мной, пока я не съел все до последней крошки.

Но ничего странного в этом нет… верно же?

3

— Это одно из ранних произведений Шопена, — проговорил мистер Пинкер. Он разложил передо мной ноты. — Думаю, ты найдешь его очень легким для исполнения, стоит только подобрать ритм.

— Я практиковался с другим отрывком, что вы мне дали на той неделе, — сказал я. — Но у меня дома только маленький синтезатор, так что правильно сыграть трудновато.

Мистер Пинкер похлопал меня по плечу:

— Как только твои родители услышат, как ты хорош, то сразу захотят купить тебе настоящее пианино.

По-моему, я и впрямь играю весьма недурно. Я не хвастаюсь. Музыка дается мне очень легко. Равно как и фокусы, и комедийные номера, и прочие выступления. Мне просто нравится выступать.

Папа говорит, что мой дядюшка Дэвид пел и играл на пианино в каком-то очень популярном в свое время танцевальном ансамбле. Он скончался еще до моего рождения. Но я, наверное, унаследовал от него свой талант.

Я подтащил табуретку поближе к пианино и склонился над нотами. Я пытался сообразить, как нужно расставить пальцы для первых нескольких аккордов.

Мистер Пинкер оказался не прав. Отрывок был не из легких. Очень быстрый и очень сложный. Я сразу понял, что мне придется практиковаться часами, прежде чем я научусь с должной скоростью двигать пальцами.

Мистер Пинкер пристроился на табурете рядом со мной.

— Давай попробуем несколько интервалов, — сказал он. — Я покажу тебе.

У меня во рту до сих пор стоял вкус шоколада. Печенье мистера Пинкера оказалось настолько тяжелым, что у меня крутило живот.

Я наблюдал за его руками, когда он начал играть. Время от времени я переводил глаза с его рук на ноты и обратно. Затем я сам попытался сыграть несколько аккордов… очень медленно.

Вместе мы трудились над этим отрывком минут двадцать. Он был страшно трудный. Но я уже потихоньку начинал разбираться.

Нас прервал телефонный звонок. Мистер Пинкер вскочил и направился в кухню.

— Мне нужно ответить, — сказал он. — Продолжай практиковаться по первым страницам.

Я склонился вперед и пробежался пальцами по клавишам. Руки вспотели. Я вытер их полотенцем, которое мистер Пинкер всегда держал на пианино.

У меня заныла спина. Вот уже как минимум полчаса я сидел неподвижно. Так что я решил встать и хорошенько размяться.

Кстати, где тут уборная? Самое время туда наведаться… Да вот беда — я до сих пор не был знаком с остальной частью дома.

Кухня располагалась слева. По правую же сторону находился длинный коридор. Я решил, что туалет должен быть в самом конце.

Я вышел в коридор. Там был выключен свет. Но я все равно разглядел, что по обе стороны его тянутся двери. Деревянные половицы поскрипывали у меня под ногами. Пахло хвоей, как от освежителя воздуха для туалетов.

Мои глаза постепенно привыкли к полумраку. Я увидел, что все двери в коридоре стоят закрытыми.

Я приоткрыл первую дверь, заглянул. Это оказалась кладовка с простынями и полотенцами, стопками разложенными на полках.

Я закрыл дверь и перешел к следующей. Эта была чуть-чуть приоткрыта. Заглянув, я увидел пару кроватей и комод. Должно быть, комната для гостей.