— Если документы, деньги и ценности дома, то куда делась сама женщина? И кто убил ее мужа? И его любовницу?

На все эти вопросы не было ответа ни у самой Алины, ни у следователя. И в один момент Алине даже показалось, что за неимением другого более подходящего подозреваемого — Вики, следователь арестует ее саму. Все-таки она близкая подруга Вики. Могла, так сказать, вступиться за честь подруги. Но после телефонного разговора следователя с Натальей Константиновной, которая подтвердила, что это она попросила Алину об одолжении съездить к Вике и попросить ту вернуться в команду, следователь несколько оттаял к подозреваемой.

Во всяком случае, арестовывать Алину он передумал и отпустил девушку с миром домой. Было это уже в десятом часу вечера. Почти весь день и вечер Алина провела в милиции, давая показания сначала одному, потом второму, а затем третьему работнику.

Она так и не поняла, зачем это было сделано. Разве не проще было собраться всем вместе и один раз выслушать ее рассказ? Дело в расхлябанности и несобранности? Или у ментов просто такая практика? Когда подозреваемый или свидетель пересказывает много раз подряд события, свидетелем которых он стал, в его рассказе могут появиться новые детали. Те самые детали, которые и выведут следствие на след преступника.

Но с Алиной им не повезло. Сколько она ни пересказывала одно и то же, ничего нового вспомнить так и не сумела. Да и что вспоминать? Тихие шаги по квартире? Чью-то темную голову в темной же шапочке, просунувшуюся в ванную комнату? Алина даже не могла сказать, мужчина это был или женщина! В ванной комнате было совершенно темно. А на голове у преступника была темная шапочка, надвинутая на самые глаза.

Соседи тоже не смогли ничем помочь следствию. Все оперативники, отправленные на опрос соседей, вернулись с пустыми руками. Никто не видел сегодня в доме мужчину или женщину в темной шапочке. Как на зло, все попрятались по своим квартирам и носа на улицу не казали. Даже старушенция из квартиры напротив, которую Алина чуть не до смерти перепугала сегодня своими окровавленными руками, ничего не могла сказать следователю.

— Дома я была, дома! — твердила старушка, распространяя вокруг себя густые клубы аромата валокардина и корвалола. — Телевизор смотрела. Мой любимый сериал показывали. Все мои подруги его смотрят. Вот кабы Толю после пяти часов вечера убили, тогда я бы вам все подробно рассказала, кто в наш подъезд входил, и кто из него выходил. А так… Нечего вам и искать. Все наши у своих телевизоров сидели, точно вам говорю!

И следователь в конце концов сдался.

— Очень жаль, — произнес он, отпуская Алину домой. — Очень жаль, что вы тоже не видели преступника.

— Если бы я его видела, то вряд ли сидела бы тут с вами и разговаривала. Он бы застрелил меня, как и Толика!

— Что касается вашей подруги, то мы будем ее искать, — не слушая Алину, перебил ее следователь. — Но вы сами должны понимать, если ваша подруга выйдет на связь с вами, вы должны уговорить ее придти к нам.

Ага! Чтобы вы ее арестовали, толком не разобравшись, виновата она или нет!

Сама Алина уже совсем не понимала, подозревает она Вику или нет. Убить Рябову, подлив ей в питье вредное лекарство, Вика могла. Рябову она откровенно ненавидела. Но Толик… Своего Толика подруга явно обожала. Иначе не стала бы терпеть его столько лет подряд. И его самого, и его девиц, и его измены! И потом, чтобы убить Толика так хладнокровно и жестоко, выстрелив в него из пистолета с глушителем, нужно иметь совсем иной склад характера, нежели был у Вики Серовой.

Да и зачем ей было убивать мужа, когда он после шатания на сторону явился наконец домой? Напротив, Вика должна была предпринять все меры, чтобы помириться с мужем. И хоть на время избавиться от его измен!

И все же никто другой кроме Вики на ум Алине не приходил.