Майор бросил взгляд на освещенный подъезд. Между этажами мелькнула тень бегущего вниз человека. Он сделал знак Бонусу, мол, готовься к приему дорогого гостя, сам же все той же качающейся походкой двинул к парадному.

    -  Ты че, пидор, творишь?!!

    Прокричать слово «Убью!» молодой нефтяник не успел. И вообще ничего не успел. Выскочивший из засады Бонус, не вынимая изо рта гвоздя, без стеснения зарядил Дубровкину ногой в паховую область, как рекомендуют учебники по самообороне. Одновременно, словно по заказу, сверкнула молния, усиливая эффект. У нас же здесь не сериал дешевый, а высокобюджетный фильм. Звезд, правда, нет, но зато трюки на славу.

    Тут же зажал ладонью рот посиневшему от боли и страха Паше и с помощью подсечки опрокинул на асфальт. Не удержался и следом загремел сам. Даже героический участник боевых действий имеет право на ошибку.

    Хорошо, что Артур Юрьевич был уже рядом.

    Прыжок, удар голой коленкой в голову врага. Принуждение к миру. Враг прекратил сопротивление.

    Бонус сцепил руки браслетами. Чужие, разумеется. За спиной.

    Подняли, подхватили, понесли. Быстро, словно на учениях по гражданской обороне.

    Подъезд, лифт, площадка…

    Дверь незаперта. Как юноша разволновался из-за машинки! Даже запереть не успел…

    Артур велел Бонусу подержать задержанного, сам аккуратно, держа наготове ствол, прошел в квартиру. Нащупал выключатель, зажег свет - тихариться не имело смысла.

    Гостиная. Стол с остатками жратвы и выпивки. Три розочки в вазе. На стене деревянное распятие. Богобоязненные мы, крестики носим… Рядом с распятием - мишень от дартса.

    Пусто. В смысле безлюдно. Дальше - спальня. Покрывало на полу. Разворошенная кровать. Но не Пашей. Паша в джинсах и футболке. Видимо, сидел в гостиной, когда автопейджер сработал. Думу думал горькую, что делать. Волновался, переживал, вместо того чтобы следы заметать.

    А следы - вон они, возле кровати. Бусы рассыпанные, трусы рваные. Утюг брошенный. С длинным шнуром. Есть что предъявить.

    На лоджии - никого. Сверху «мерседес» смотрелся очень хорошо. Жаль, не успел крышу рихтануть.

    Проверил на всякий случай шкафы, кладовую, ванную и сортир. Если кто-то и был в квартире, то только в прикроватной тумбочке.

    Вернулся на площадку. Дубровкин, дыша перегаром и заикаясь, угрожал и требовал зачитать его права. Видимо, Бонус уже представился. Доходчиво. Нечаянно перекусив свой гвоздь. Поэтому Паша и заикался.

    Артур схватил его за футболку, поволок следом. В спальне подсек и ткнул лицом в бусинки. Потом поднял утюг и шнуром обмотал Пашину шею. С точки зрения криминалистики, он был неправ - на шнуре могли остаться следы. А уж с точки зрения уголовного процесса, вообще незачет…

    Но у нас ночь Накануне.

    Никто не узнает и не погрозит пальцем.

    -  Молись, баклан!..

    Дубровкин захрипел, начал пускать пузыри, замахал руками, мол, дайте слово перед смертью молвить. Артур ослабил шнур.

    -  Это не я! Клянусь!.. Здоровьем клянусь! Не убивайте!!! Это Гарик! Переклинило его! Не надо, не надо! А я не хотел!

    Дубровкин сморщил рожу и заревел, словно провинившийся детсадовец, оставленный без компота.