Они вытерлись. Вэн посвятил несколько минут полировке якобы потускневших частей своей кирасы и расчесыванию ярко-красного султана на шлеме. Джерин опять облачаться в доспехи не стал. Вместо них он надел тунику небесно-голубого цвета и черные штаны.

— Ты в своем облачении можешь отправиться куда угодно, — сказал он, — я же в своих доспехах буду выглядеть распоследним служакой. Даже то, что сейчас на мне, не очень-то к месту. Южане, завитые и напомаженные, несомненно придут в своих тогах. Они их обожают. — Он нарочито томно повел рукой, потом заключил: — И вообще они очень милы.

— Ты не слишком-то их жалуешь, а, капитан?

Джерин криво усмехнулся.

— В том-то и странность. Счастливейшие дни моей жизни протекли к югу от Керс. Какой-то частью души я южанин, но не могу это открыто показывать дома. Лисья крепость не поняла бы меня.

Рикольф ввел их в просторную главную залу, где перед алтарем Даяуса дымилась громадная груда жирных костей.

— Ты неплохо подкармливаешь нашего бога, — заметил Джерин.

— Он это заслужил. — Рикольф обратился к мужчинам, сидящим за длинным столом. — Позвольте представить вам, господа, барона Джерина по прозвищу Лис и его товарища Вэна Крепкую Руку. А вы, в свою очередь, познакомьтесь с собравшимися. Вот Райвин Лис…

Джерин уставился на человека, носящего то же прозвище, что и он сам. Райвин тоже посмотрел на него. Его чисто выбритое лицо ничего абсолютно не выражало. Типичный южанин. О том говорили не только гладкие щеки, но и свободная зеленая тога и золотое кольцо в мочке левого уха. Джерину обычно нравился облик южан, однако серьги — это излишество, это уже чересчур.

Рикольф продолжал представлять присутствующих.

— Румодд Длинный Лук, Лэйдред Завоеватель, Вольфар Топор…

Последнее имя заставило его внутренне крякнуть. Вольфар, смуглый толстяк с густыми бровями, жесткими черными волосами и кудлатой, нечесаной, доходившей ему почти до пояса бородой, был западным соседом Лиса. Позапрошлой зимой у них произошла кровавая стычка из-за какого-то пустяка, а потом Вольфар уехал. По приглашению Рикольфа к его дочери, значит.

Рикольф между тем продолжал бубнить, перечисляя прочих гостей, потом перешел к домочадцам. Джерин маялся, он хотел есть, и аппетит его разгорался все больше. Наконец Рикольф произнес:

— А вот и последняя, но ничуть не менее важная персона, чем все вышеназванные, моя дочь Элис.

Джерин едва ли заметил, как Вэн сорвал с себя шлем и в полном боевом снаряжении умудрился изобразить нечто вроде поклона. То, что скрывалось под золоченым нарядом сегодняшней Элис, наглядно свидетельствовало, насколько способно менять мелких пигалиц время. В какой-то десяток лет! На мгновение он пожалел о том, что она не надела платье с более открытым лифом, как это принято у южан, однако и то, что имелось на ней, прекрасно подчеркивало все ее стати.

Длинные каштановые волосы волшебно струились по белоснежным плечам, зеленые смеющиеся глаза дрогнули и стали чуть шире.

— Я хорошо вас помню, лорд Джерин, — сказала Элис. — В прошлый ваш приезд вы играли со мной, сажали меня на колени. Однако времена меняются.

— Вы совершенно правы, миледи, — сокрушенно вздохнул Джерин.

И сел на первое попавшееся место, оказавшись между Райвином и Вольфаром.

— Сажали, значит, ее на колени? — переспросил Райвин. Его мягкий вкрадчивый голос превращал все им сказанное в нечто, подобное южным затейливым кружевам. — Я бы погрешил против истины, если бы сказал, что подобное желание не посещало меня, равно как и, позволю заметить, многих из тех, кого мы тут видим.