— Вот и хорошо, — спокойно произнес Санчес.

Он быстрым движением извлек цилиндр глушителя из ее рта. Раздался чуть слышный хлюпающий звук, один из осколков зуба оказался у нее на губе, она застонала.

— Нет-нет-нет, мы так не договаривались, — произнес Санчес.

Ствол пистолета вернулся. Он легонько коснулся уголка ее рта. И ее рот захлопнулся.

— Уже лучше. А теперь выходим. Но, сестренка, очень быстро.

Ее била мелкая дрожь. Она смотрела на Санчеса, пребывая в каком-то ступоре. Глаза застыли, словно это была фотография, созданная в миг безумного испуга. Санчес взял ее за руку, холодную, как у привидения, Одна из девочек потянул на себя.

— Тебе придется включиться, сестренка. Если я уйду без тебя, то…

Она его поняла. Санчесу не пришлось объяснять, что с ней случится, если он уйдет один. Санчес с удовлетворением отметил, что в ее глаза вернулась осмысленность. И страх, гораздо более глубокий, чем первый шокирующий ужас. Что ж, это даже хорошо, это свидетельствует об уме. А если Санчес ошибается, то спустить курок он успеет всегда.

— Быстро! — произнес Санчес. Он уже слышал приближающиеся голоса.

Санчес рванул ее за плечо на себя. — Не заставляй меня помогать тебе, сестренка, а то мне придется передумать.

Она была в коротком, обтягивающем фигуру бархатном платье, но не в том, что Санчес видел на ней вчера, сидя за стойкой бара и разглядывая зеркальные просветы в витрине бутылок. Не в том, но в похожем: стилистика ее гардероба была проста и конкретна, остается лишь пожать плечами — ресторанная девочка, одна из шлюшек Кеши Беспалого. К счастью, туфли оказались не на высоком каблуке, что при ее ногах было бы явно излишним.

Все же она была все еще в прострации, все еще не могла окончательно выбраться из парализовавшего ее шока. Она увидела Кешу Беспалого и… сумела подавить в себе вскрик, хотя нервная дрожь, бившая ее, явно усилилась. Что ж, неплохо. Другие б вели себя намного хуже — вполне может статься, что сейчас Санчес не ошибается. А то, что ты немножко не в себе, сестренка, такое можно даже простить. Нет, правда, вполне возможно, ведь Санчес все понимает.

Санчес на мгновение остановил ее, схватил рукой за волосы, развернул к тому, что осталось от Кеши Беспалого, и тихонько проговорил ей на ухо.

— Сестренка, очень тихо и быстро. И постарайся не забыть, о чем мы договорились. Даже если тебе покажется, что такое возможно, это будет твоей ошибкой. Теперь пошли.

Она включилась. Она постарается преодолеть свой страх и постарается не наделать глупостей, потому что ей очень хочется жить. О да, даже сейчас, в момент панического ужаса, парализующего ее липкого, как кисель, страха, вполне возможно, что на бессознательном уровне она была вовсе не суицидальной натурой.

Она хотела жить. Санчес подумал, что такой поворот устраивает их обоих. Очень даже устраивает.

И за пару секунд до того момента, как охранники, так неудачно продувшие сегодня свое пари, вооруженные дробовиками «ремингтон», появились на освещенном пятачке — месте преступления, Санчес и его неожиданная спутница скрылись в темноте. Их поглотила Ночь.

А охранник постарше еще какое-то время повоюет с фантомами. И то место в густом кустарнике, где скрылся Санчес, еще привлечет его внимание, но это уже ни на что не сможет повлиять.

* * *

Автомобиль Санчеса, «Жигули» четвертой модели, стоял в темноте, посреди густых, пряно пахнущих зарослей высокой травы. Разливы Дона — могучей южнорусской реки. Здесь местность шла чуть под уклон, не сильно, но автомобиль Санчеса стоял «под горку» на одной из множества дорожек, ведущих к трассе.

Конечно, вокруг были не пампасы и не заросли Амазонки, и вполне возможно, что днем или даже сейчас, ночью, если б Санчес включил фары, автомобиль можно было бы обнаружить.