К счастью, Хорт оказался единственным, знающим только родной язык. С ним мог объясниться Бран, да еще Терик, огромный северянин. Бран вообще говорил на пяти языках, и именно он служил переводчиком при общих беседах. Гологоловый южанин со звучным именем Мбома оказался купцом и неплохо знал язык степей. Потрясенный видом Хорта Красноглазый, Костук, был магом, и причина его удивления стала сразу понятна – двойное число тотемов у Хорта. Костук, кроме родного, мог объяснится на наречии империи Того. Зеленозолосый Истарх, водитель кораблей – больших лодок, что плавают по морю, мог свободно общаться с Браном. Терик, наследник нордбургского правителя, что ростом превзошел даже Брана, бегло изъяснялся на наречиях всех соседей своего государства. Кроме того, Бран, Терик, Мбома и Истарх знали язык Полурослых, что, благодаря купцам горных жителей стал популярен по всему миру.

Некоторое время Хорт не мог понять, кого называют Волосатыми, а когда понял – обиделся и заявил, что он никакой не Волосатый, а «человек». Бран перевел реплику охотника остальным, Мбома зашелся дурашливым хохотом, а Костук сказал очень серьезно:

– Раз он так хочет, пусть будет «человек». Да и я тогда – не Красноглазый, а – орк.

Мбома смеяться перестал, а Хорт, выслушав перевод, пожал магу руку. Так и пошло с того момента. Исчезли из разговоров Зеленоволосые и Остроухие, появились альвы, зулы и айны. Непривычно, но общаться стало легче. Стена отчужденности не рухнула, но заметно покосилась.

Оторвавшись от воспоминаний, Хорт взглянул на соседа. Бран сидел, небрежно развалившись, и с улыбкой слушал спор Красног.., ой, орка с зулом. Те горячились, никак не могли о чем‑то договориться, но за оружие не хватались. Когда Хорту рассказали, что убить здесь никого невозможно – не поверил. Попробовал в Брана выстрелить – без толку. Едва собственную стрелу глазом не поймал.

Проблем с пропитанием на острове не было. Деревья буквально сгибались под тяжестью плодов, больших, сочных и невероятно вкусных. Рыба плескалась у берегов, хватая самую простую наживку, а подлесок изобиловал толстыми, глупыми птицами, что сами словно приглашали поохотиться, даже не пробуя удрать при виде охотника.

Ужин состоялся, и костер пылал просто для света. Терик дремал, еще не успев отойти от тягот дороги. Истарх смотрел в костер, и в глубоких зеленых глазах отражалось пламя цвета сосновых иголок. Набравшись храбрости, Хорт дернул Брана за рукав. Тот повернулся недоуменно:

– Что такое?

– Скажи, – Хорт говорил нарочито медленно, чтобы владыка Остр... эээ, альвов понял все. – Как ты можешь вот так?

– Как так? – изумился Бран.

– Ну, так, – Хорт поскреб голову, пытаясь попроще оформить рвущиеся на язык слова. – Со всеми одинаково себя вести. Относиться ко всем нам хорошо.

– Ха, – Бран улыбнулся, и Хорту показалось, что он видит белое зарево Дара над головой альва. – А как я могу еще относиться к избранникам Творца? К необычнейшим существам своего времени. Которым, к тому же, вскоре предстоит умереть. За исключением одного. Я не могу не уважать вас и не относиться с симпатией. У меня нет времени и оснований вас ненавидеть.

– Ну, тоже сказал – к необычнейшим, – нахмурился Хорт. – Вот я – самый обычный. А сюда попал случайно.

Бран хохотал долго, утирая слезы. Смеялся так, что проснулся Терик, Истарх оторвал взор от огня, а Костук и Мбома прекратили спорить.

Отсмеявшись, владыка альвов заговорил. Он говорил медленно, сначала на языке людей – для Хорта и Терика, а затем – на наречии цвергов, а Мбома переводил для Костука.