На ночевку встали после захода солнца. Хорту вести отряд тьма совершенно не мешала. Лишь когда ноги совсем отказались служить путешественникам, объявили привал.

Леслав застонал, с трудом оторвав от плеч вросшие в них за день лямки. Сразу стало легко‑легко, были бы крылья, точно полетел бы. Но следующая фраза учителя мигом разрушила всю легкость, усталость вернулась с новой силой:

– Леслав – за хворостом, а ты Хорт поможешь с навесом.

Пришлось бродить по темному лесу, натыкаясь на сырые холодные ветви, что так и лезли в лицо. Лишь магическая чувствительность позволила в таких условиях найти сухостой. Мертвое дерево не дышит Силой, от него веет холодом и смертью.

Вскоре маленький костерок плевался оранжевыми искрами под сложенным из ветвей навесом, что должен защищать от снега. Над пламенем повесили котлы. Натаскали лапника.

Пока снег в котлах таял, Леслав вытащил спальный мешок и улегся на него, надеясь подремать до ужина. Но едва закрыл глаза, как его тут же затрясли за плечи:

– Вставай, лежебока! – из полутьмы выплыло лицо учителя. В нос ударил запах, от которого юноша мгновенно проснулся – запах каши с мясом. Леслав резво вскочил и принялся искать ложку.

– Ого, как еду учуял, так сразу вскочил, – улыбнулся Хорт, заглядывая в котел. – А мы тут решали: будить тебя или без ужина оставить.

Только когда вычистил котелки, удалось Леславу по настоящему улечься. Влез в мешок, вытянул гудящие ноги. Последним, что видел, была высокая фигура учителя около костра. Маг, которому все равно нельзя спать, остался сторожить.

Старик

Спать хотелось, и очень сильно. Все мечты Родомиста были о том, чтобы лечь и забыться. Даже сидя, он, не переставая, клевал носом. Иногда тягуче зевал, с таким завыванием, что каждый раз боялся разбудить спутников. Но те, крепко умаявшись, спали.

Маг вставал и начинал ходить, отгоняя сонливость. Спать никак нельзя. Заденет одна из незримых нитей, что продолжают жадно скользить над Северинским княжеством, и тогда следующую ночь путники встретят, вероятнее всего, в тепле, но не в очень приятной компании, или же не встретят вообще.

Отвар Леслава помогал так себе, а сильные средства Родомист принимать не хотел. Спасал снег, которым он натирал лицо, да клокочущая внутри Сила. Еще помогали воспоминания, за семьдесят лет их набралось немало. И Маг смотрел в огонь, полагаясь на слух и чутье, и перебирал обрывки прошлого, словно яркие, но бесполезные побрякушки.....

Охотник

Проснулся Хорт от далекого волчьего воя. Вокруг темно, солнце еще не встало. У костра сидит маг, мрачный, словно замерзшая ворона. Ветер, что вчера так досаждал деревьям,

унялся, и в лесу тихо. Так что вой, который охотнику сильно не понравился, мог донестись и с очень далекого расстояния. Зимой волки злы и хотя обычно избегают людей, голод может их вынудить на нападение.

Сделав усилие, Хорт выбрался из мешка. Утренний мороз, обрадовавшись, мгновенно вцепился в тело костистыми лапами. Охотник, сдерживая ругательства, натянул валенки, оделся. Маг, видимо, все‑таки задремал. Пришлось его потрясти.

От треска веток, что находили смерть в алой пасти костра, проснулся Ратан. Леслава разбудили только к самому завтраку. Пожалели. Все же в двадцать лет – еще не мужчина, в полную силу не вошел.

«Вставай, паря, вчера тебя ждали, второй раз не будем», – сказал Ратан, расталкивая юношу.

Уговаривать не пришлось.

Вышли даже немного позже, чем вчера, но начали резво. Однако вскоре выяснилось, что Леслав отстает. Ясное дело, после вчерашнего перехода ноги болят, и еще как. Пришлось немного сбавить ход.

В местах, где шли путники, болото теснило лес, заставляя деревья отступать на юг. Приходилось следовать за ними. Вокруг было на удивление пусто, даже мертво, почти не встречались звериные следы.