— Кто мог знать, что он не тот, за кого себя выдает?

— Простоват он для журналиста. Елена называла его паном спортсменом и футболистом. Может, поняли и устранили, чтобы не мешал. А это значит, что собираются и меня… — Он прищелкнул языком. — Кроме того, я сидел в мастерской, никого не хотел видеть, впускал только Пашу, Марго и этого парня. Еще Наталью, отраду для души. Может, и догадались, что он тут не просто так. И главное, все свои. Смотрю на них и думаю: кто? Ты хоть будь осторожнее, а то мало ли…

— Буду. Извините, Леонард Константинович, я хотел бы задать вам пару вопросов, скажем, деликатного свойства.

— Валяй, Федя, — хмыкнул Рубан.

— У вас есть враги?

— У кого их нет?! Но не настолько, чтобы слать письма с угрозами и умыкать журналиста. Кроме того, они все люди в возрасте, солидные вроде меня. Слушок распустить, сплетню, сказать гадость — я еще могу допустить, но чтобы подобные действия… — Он развел руками.

— Как я понимаю, вы человек состоятельный. На кого составлено завещание?

— Вона ты куда замахнулся! На Марго и Дмитрия, поровну. Ты думаешь?

— Бью наугад. Считается, что около девяноста процентов преступлений носят экономический характер.

— Ищешь, кому выгодно?

— Да. Если бы речь шла о титулах, признании, премиях, то можно было бы говорить о соперниках. Но вы мастер с мировым именем, лавры все завоеваны, врагов и соперников нет. Никто спихивать с пьедестала не собирается. Значит, остается экономика. Или месть. Ничего не приходит в голову? Брошенные, обиженные, оскорбленные…

— Да я уж думал. Если и было что-то, то быльем поросло. По молодости и бросал, и обижал… как все.

— Сколько лет вы женаты на Марго?

— Около двух. До меня она замужем не была. Жила скромно, ни с кем не встречалась. Она была моей натурщицей. Часто сидели в мастерской за полночь, никто никогда ей не звонил. Да и не чувствовалось, что кто-то есть. Она поражала какой-то беззащитностью… сирота, бедная, плохо одетая. Кроме того, она необычная, Аэлита! Ты же ее видел. Не из нашего мира. Привязалась ко мне, советов спрашивала.

— Как вы познакомились?

— Я искал девушку, скажем, определенных параметров, озадачил знакомых. Однажды пришла Марго… Вообще-то она Мария.

— То есть никто конкретный к вам ее не приводил?

— Нет. Можно, конечно, спросить, кто ее прислал… Мне это как-то не приходило в голову. Она мне подошла, я ее нанял. Если ты думаешь, что она замешана, то вряд ли. Я дал ей все. Была простенькой девчонкой, работала костюмершей в театре, а посмотри сейчас. Кроме того, останется ей много — и банковские счета, и коллекции. Хватит. Особой жадности я в ней не чувствую… не особенно образована, капризна, мотовка, но не злодейка. Нет, не вижу. Да и письма для нее сложноваты по замыслу.

Федор молчал.

— Я знаю, о чем ты думаешь, Федя. Сын-бездельник, самое большое разочарование в моей жизни. Письма не он. Ленив слишком, неспособен замышлять… то есть, я так думаю… вернее, мне хочется так думать. Успокаиваю себя, что не пьет, не наркоманит, не играет — спасибо и на том. Просто ни хрена не делает. Его новая девушка, Наталья… повезло охламону. Хороша. И характер под стать — мягка, услужлива… Йогой занимается. Если она его не бросит, я за него спокоен. Она не даст пустить по ветру папино наследство, на жизнь им хватит.

— Наслышан, — сказал Федор. — На веранде занимается.

— Уже сказали? Кто?

— Иван Денисенко.