Но не о них хочу я повести свой рассказ. Я перенесу вас в такое далекое прошлое, что, по сравнению с ним, времена Бреннуса и Рима — кажутся не более, чем вчерашним днем. Не через годы и века поведу я вас, но через эпохи, туманные зоны — туда, куда не в силах заглянуть даже самые смелые из историков и философов. Глубже, глубже и еще глубже погрузимся мы в бездонное прошлое — к истокам рода человеческого, к корням моего народа, расы голубоглазых, светловолосых, могучих воинов, безжалостных врагов и верных друзей, неутомимых путешественников и первооткрывателей.

Моя история о Ньёрде, Ньёрде — Победителе Чудовища, ставшем прототипом героя целого цикла легенд, о страшных событиях, заложивших реальную основу в мифы о драконах и прочих монстрах и чудовищах.

Я буду говорить с вами не только от имени Ньёрда, но и от своего тоже. Ведь я — Джеймс Эллисон в степени не меньшей, чем был когда-то Ньёрдом. Рассказывая о том, что произошло тогда, я буду интерпретировать некоторые мысли, высказывания и действия Ньёрда с точки зрения нынешнего моего «я», чтобы сага об этом удивительном человеке не показалась вам галиматьей, лишенным смысла набором слов. Ибо поступки и образ мыслей Ньёрда настолько чужды нам, людям двадцатого века, насколько джунгли со львами и тиграми чужды белым стенам домов городской улицы.

Удивительным был мир, в котором Ньёрд жил, любил и сражался так много веков назад, что даже моя необычная память пасует, не в силах отыскать достаточно надежной точки отсчета, скользя по минувшим эпохам. Могу лишь сказать, что не однажды с тех пор менялось лицо Земли: возносились и тонули континенты, с места на место перетекали моря, пробивали новые русла реки, наступали и пятились ледники, меняли свое положение на небе звезды, складываясь в новые созвездия.

Это была эпоха начала эпических странствий человека разумного, эпоха, в которой племена голубоглазых и светловолосых людей двигались на север и на юг, на запад и на восток, в веками длившемся кочевье вокруг земного шара. Их следы и их кости можно отыскать в самых диких уголках современного мира. Я родился, вырос и возмужал в дороге. О родине, оставшейся где-то далеко на севере, остались лишь отрывочные воспоминания — неясные, словно полузабытый сон. В моей памяти остались лишь образы ослепительно белых равнин и ледяных полей; огромные костры, пылавшие в центре круга из кожаных шатров; русые волосы, развевающиеся на ветру; солнце, скрывающее свой лик за мрачной стеной багровых туч; вытоптанный снег, на котором, скорчившись, замерли в лужицах чего-то алого темные фигурки.

Это последнее воспоминание отчетливее всех остальных. Уже много позже мне объяснили, что это поля Ютунхайма, где разыгралась страшная битва — та самая легендарная битва эсиров, о которой затем на протяжении веков слагали песни седобородые сказители, отзывы которой дошли до нашего времени в виде туманных описаний Рагна-рока и Геттердеммерунга. Так вот, представьте себе, что я видел это грудным ребенком, стало быть, жил где-то в… Нет, не будем уточнять — вы еще примете меня за сумасшедшего, а историки и совместными усилиями геологи спустят с меня шкуру.

Но это не более чем смутный фрагмент, гораздо ярче я вижу кочевье, в котором, собственно, и прошла вся моя жизнь. Мы не выбирали себе путь осознанно, но так уж получалось, что наше племя постоянно шло на юг. Иногда мы останавливались и жили какое-то время в плодородных долинах меж высокими горами или по берегам величавых рек, но рано или поздно срывались с насиженного места и двигались дальше. И дело отнюдь не в грозившем нам голоде или, допустим, внезапной засухе, — случалось, мы уходили в пустыню, без сожаления покидая земли богатые дичью. Нет, нас гнали вперед неутоленные страсти и желания. Такова уж человеческая природа. Но мы об этом думали тогда не больше, чем дикие гуси думают о причинах сезонных миграций.