Шанталь положила в свою корзину паштет из гусиной печени и отборные деликатесы, печенье, кофе и вообще все то, что, как она знала, обожал Эрик. Он очень ценил материнскую заботу и радовался, когда она приезжала в Берлин с целым пакетом французских лакомств, а этот универсальный магазин был прекрасным местом, где их всегда можно было найти. Она как раз укладывала в корзинку упаковку шоколада, когда заметила мужчину, смотрящего на нее. Лицо его показалось ей смутно знакомым, но, так и не вспомнив, где его видела, она прошла мимо.

Они снова встретились в очереди к кассе. Шанталь опять попыталась вспомнить, не встречала ли его раньше. Возможно, в этом самом магазине? Это был весьма привлекательный мужчина явно за тридцать, скорее даже ближе к сорока, в джинсах и шведских мокасинах и черном свитере. Он стоял в очереди позади нее, и когда Шанталь уже забыла про него, то услышала мужской голос:

– Ну как, ваше желание уже исполнилось?

Шанталь обернулась и на этот раз узнала его. Это был тот самый незнакомец, который принес чудесные бумажные фонарики на Белый ужин, подарил один из них ей и предложил загадать желание.

– Еще нет. Возможно, прошло мало времени, – просто ответила она, и он улыбнулся ей в ответ.

– Значит, надо подождать, и оно обязательно сбудется.

Шанталь кивнула, а он бросил взгляд в ее корзину, впечатленный набором деликатесов, выбранных ею. Сверху лежали две бутылки вина, придававшие корзине праздничный вид.

– Судя по всему, вы собираетесь устраивать дома вечеринку.

– Это гостинцы для сына, он сейчас в Берлине.

– Счастливый парень. У него чудесная мать и отличный вкус, – сказал он, увидев паштет из гусиной печени.

– Он голодающий художник и просто устал от колбас и мяса, – со смехом произнесла Шанталь, и тут подошла ее очередь к кассе. Заплатив за товар, она обернулась, чтобы попрощаться с ним: – Еще раз благодарю вас за фонарики. Вы сделали тот вечер по-настоящему сказочным для всех нас.

В устремленном на нее взгляде карих глаз сквозила мощная энергия, и Шанталь показалось, будто ее пронзил разряд электрического тока. Она вспомнила, что обратила внимание на его взгляд еще во время Белого ужина, когда он велел ей загадать желание. Тогда в его тоне звучала настойчивость, а когда их фонарик пустился в полет, он смотрел ему вслед столь же пристально, как и теперь.

– Я рад, что вам понравилось. Собственно, как и мне. – Его красивое лицо осветила улыбка. – Надеюсь, ваше желание сбудется. И не сомневаюсь, что вы хорошо проведете время с сыном.

– Благодарю вас, – еще раз сказала она, и на этом они расстались.

Еще примерно с минуту Шанталь думала о нем, о его очаровании и странной притягательности, а потом направилась домой, где и упаковала купленные для Эрика деликатесы в чемодан. Она не могла дождаться, когда увидит его. Они не виделись четыре месяца. Столь длительный промежуток времени между их свиданиями был причиной того, что она слишком много работала. Ей нравилось то, чем она занималась. Написание сценариев и скриптов для документальных сцен много значило для Шанталь, заполняло всю ее жизнь, так что плоды ее трудов были великолепны. Она вкладывала всю душу и сердце в то, чем жила: в свои сценарии, в своих друзей и своих детей, даже когда они оставили ее, разлетевшись по миру. И сейчас она была рада, что очень скоро встретится с сыном.

Их дети были еще слишком малы, чтобы понять причину разлада, царившего в доме, но инстинктивно чувствовали возникшее между родителями напряжение. Окончательное решение вопроса о переезде неизбежно должно было так или иначе отразиться на детях.