Его друзья. Ушло.

Его любовницы. Ушло.

Его враги. Ушло.

Его братья, его сестры, его тетки и дядья, кузены, отец, мать. Все ушло.

На следующий день Этан Ринг пришел снова и счистил последние десять лет его жизни, как апельсиновую корку. Годы в университете. Рассвет на мысе Забрисский. Соревнования в университетском бассейне. Тихий вечер на траве в парке. Ощущение адреналина в крови на вершине собора. Пьяная прогулка под дождем в Париже. Танцы в снегу в Новый год. Все ушло.

Тинейджерские годы, школьные страхи и прыщи, потеря девственности. Ушло.

Головокружительное осознание всех несообразностей взрослой жизни. Ушло.

Детство, пренатальный период, ливень воспоминаний, впечатлений, ощущений, о которых человек даже и сам не подозревает. Ушло.

На третий день Этан Ринг забрал все, что знал этот человек; Как водить машину. Как говорить по-испански. Как приготовить омлет, как ездить на велосипеде. Название двенадцати ближайших к Земле звезд. Ушло. Слова песен старины Элвиса Костелло. Ушло. Карта дорог между штатами и расписание северо-западного тихоокеанского пароходства. Ушло. Уолт Уитмен. Эмили Диккенсон. Квинтет «Треска». Ушло. История. География. Физика. Химия. Биология. Искусство. Музыка. Ушло. Арифметика — чтение — письмо. Ушло.

Осталось только одно.

— Назовите свое имя.

— Титус Виттер. Меня зовут Титус Виттер, — ответил голый человек, накрепко примотанный к деревянному шейкеровскому стулу. — Прошу вас, только не это, оставьте мне имя...

Ушло.

— Теперь он ваш, — сказал Этан Ринг, сел в наемный автомобиль и хотел вернуться в отель, но попал в растянувшуюся на двенадцать кварталов пробку, возникшую из-за того, что миссис Марта Радецки, шестидесяти восьми лет, сама того не ведая, возникла на пути биоэнергетического фургона Bagels'R'Us. Иначе он непременно бы проехал мимо галереи Пендеретски, не заметив, что там в этот самый вечер празднуют торжественное галаоткрытие новой работы под названием «Фантазия» очень, очень, очень популярного нового таланта — Луки Касиприадин.

Ему казалось, что в костюме он выглядит как пароходный шулер, но тот торговец в пункте проката уверял, что это «просто шик, очень стильно и так к лицу!». Она узнала его из дальнего конца набитого гостями зала — да и как не узнать эти ярко-рыжие волосы, еще более заметные оттого, что половина черепа оказалась обрита. Узнала и кинулась сквозь дебри друзей-гостей-богемы-пьяни-и-наркоты.

— Ты выглядишь как пароходный шулер. — Ее ладонь скользнула по желвакам его челюсти.

— Ты выглядишь как мечта, обретенная в канаве за час до рассвета, накачанная, наколотая и мертвая. — Его пальцы пробежали по колючей стерне вокруг хохолка ее черных волос.

— Люблю, когда ты хамишь, — отозвалась она, протаскивая его сквозь плотную завесу коктейльных стаканов, блеска губной помады и сияния бриллиантов от Картье. Ее пальцы ласково обвели отверстие в его черепе. — Должно быть, твои боссы тебя ценят, раз решились оснастить такой штукой. Идем. Хочу кое-что тебе показать. Предварительный показ грядущих аттракционов. Только для тебя. — Снаружи, на пожарной лестнице ощущалась легкая морось. Она перемахнула через перила, нырнула в неоновые тени аллеи, изогнулась, как кошка, и ловко приземлилась на ноги. Сунула в рот два пальца и по-разбойничьи засвистела: — Йо-хо-хо! Не дрейфь! Давай сюда!

Какая-то возня в полумраке, звяканье, жужжание, отблеск света на полированной поверхности, и в аллее, покачиваясь на консольных конечностях и сверкая дождевыми каплями на желтом блестящем корпусе, показался высокоточный промышленный робот Дорнье. Лука положила руку в черной перчатке на изогнутый пластиковый корпус.

— Лови! — крикнула она и бросила ему какой-то черный предмет.