— Ладно. — Миа попыталась храбро улыбнуться.

— Хорошо. А теперь вылезай из кровати. Я хочу привезти тебя в школу пораньше, чтобы помочь отыскать твой шкафчик и усадить на первый урок. Геометрию у вас ведет мистер Дейвис. Я хочу, чтобы он знал, как хорошо ты написала государственный тест.

— Нет, ты не поведешь меня в класс. И шкафчик я могу найти самостоятельно.

Умом Джуд понимала, что Миа права, но сердце было не готово отпустить поводья. Пока не готово. Слишком много неприятностей подстерегало дочурку. Миа такая хрупкая, такая ранимая. Что, если над ней станут смеяться?

Долг матери — защищать своих детей, хотят они того или нет. Джуд решительно встала.

— Меня практически не будет видно. Сама убедишься. Никто меня даже не заметит.

Миа застонала.

2

В первый день занятий Лекси проснулась рано и, еле передвигая ноги, прошла по узкому коридорчику в ванную. Один взгляд в зеркало подтвердил худшие опасения: кожа бледная, даже слегка желтоватая, а голубые глаза под припухшими веками налились кровью. Должно быть, она снова проплакала во сне всю ночь.

Она быстро приняла теплый душ, экономя тетины деньги. Сушить волосы феном не было смысла — они хоть и длинные, до пояса, все равно завьются и закрутятся как им вздумается, поэтому Лекси собрала их в хвост и вернулась к себе в комнату.

Там она открыла шкафчик, раздумывая, во что бы одеться. Выбор такой скудный…

Что здесь носят дети? Неужели Пайн-Айленд окажется таким же, как Брентвуд или Хиллс, где подростки одевались как авангардные модели? Или как Восточный Лос-Анджелес, где классы заполняли фанаты рэп-звезд и рокеры?

В дверь постучали, но так тихо, что Лекси едва расслышала. Она проворно застелила постель и только тогда открыла.

За дверью стояла Ева и держала в руках хлопковую толстовку ярко-розового цвета с блестящей бабочкой на груди. Крылышки бабочки переливались фиолетовым, желтым и зеленым.

— Вот, купила вчера у себя на работе. Подумала, что в первый школьный день каждая девочка должна надеть что-то новое.

Такой уродливой вещи Лекси в жизни не видела. Толстовка скорее подошла бы четырехлетней малышке, чем четырнадцатилетней девочке, но Лекси мгновенно ее полюбила. Никто и никогда не покупал ей подарки к началу учебного года.

— Очень красивая, — сказала она, чувствуя, как сжимается горло. Она прожила у тети всего четыре дня и с каждым часом все больше привязывалась к дому. Это ее пугало. Она знала, что опасно привыкать к месту. К человеку.

— Можешь не надевать, если не хочешь. Я просто подумала…

— Мне не терпится ее надеть. Спасибо, Ева.

Тетя радостно улыбнулась, и щеки превратились в гармошку.

— А я ведь говорила Милдред, что тебе понравится.

— Так и есть.

Ева коротко кивнула и попятилась в коридор, прикрыв за собой дверь. Лекси надела розовую толстовку и потертые дешевые джинсы, после чего сложила в старенький рюкзак тетради, бумагу и ручки, которые тетя накануне принесла с работы.

На кухне возле раковины стояла Ева и пила кофе. Она успела переодеться на работу в светло-желтый акриловый свитер, джинсы и синий халат «Уолмарта».

В этой маленькой опрятной кухоньке их взгляды встретились. Карие глаза Евы выражали беспокойство.

— Мисс Уоттерз пришлось постараться, чтобы записать тебя в школу Пайн-Айленд. Это одна из лучших школ штата, но школьный автобус не переезжает мост, поэтому тебе придется ездить на местном. Ничего? Я тебе уже говорила?

Лекси кивнула.

— Все в порядке, Ева. Не переживай. Я давно езжу на автобусах. — Она не стала добавлять, что ей частенько приходилось спать на их грязных сиденьях, когда им с мамой некуда было деться.