— И это спрашивает человек, который повидал весь свет, — поддела его Джина.

— Но я вернулся, и теперь отсюда ни ногой! — клятвенно произнес молодой человек.

— Ой ли! — с сомнением отозвалась она.

— Представь только, как тебе будет одиноко в большом промозглом городе, когда здесь кругом милые дружелюбные улыбчивые лица! — патетически заявил Гарри.

— Ты свои улыбки расточаешь, как залежалый товар. Какой мне с них прок? — насмешливо осведомилась Джина. — А в Лондоне живут сейчас многие из моего университетского круга. Это пойдет только на пользу моей карьере. И жилье меня уже дожидается, очень выгодный вариант на пару с моей давней приятельницей.

— То есть мое отношение ты в грош не ставишь? — притворно обиделся Гарри и трогательно свел бровки домиком.

— А какое у тебя ко мне отношение? — всерьез спросила его Джина.

— Нежное, — не задумываясь, ответил он.

— У тебя ко всем нежное отношение, — раздраженно бросила она.

— Не виноват я, что у меня такое большое и любящее сердце, — насмешливо ответил на ее упрек сын босса и сдержанно добавил, вставая: — Не забудь оставить адрес.

— Это еще зачем?

— Я часто бываю в столице. Хотел бы встретиться, посмотреть, как поживает моя бывшая коллега.

— Хорошо, — согласилась Джина, посчитав его объяснение разумным.

— Быть может, ты со своей приятельницей даже согласишься приютить меня на ночку-другую на диванчике в гостиной, — игриво предположил он.

— На это не рассчитывай, — отрезала она.

— Отвечаешь только за себя или за свою приятельницу тоже?

— Гарри, — строго проговорила Джина.

— Ладно, молчу, — сказал Гарри и удалился, оставив девушку наедине с обострившимися терзаниями.

Джина обожала этого всеобщего любимчика. Она испытывала к нему столько любви и нежности, столько сочувствия и, что уж скрывать, влечения, что с трудом воздерживалась от откровенного проявления этих чувств.

Обе ее сестренки и большинство подруг были замужем, растили детишек, жили неприметной жизнью домашних хозяек, а если и работали, то это отнюдь не было для них делом жизни.

Джина всегда считала себя другой — деятельной, амбициозной, перспективной. Но когда год назад на сцену вышел красавчик Гарри Бридон и впервые проверил на ней действенность своих ужимок, Джина поняла, что по сути своей она ничем не отличается от остальных женщин, готовых пожертвовать всем ради любимого и семьи. Просто ее любимый оказался катастрофически легкомысленным существом, и надежд на его исправление не было. Такой человек до конца жизни будет вести себя как капризный ребенок, охочий до новой игрушки.

Она знала наперед, что не сможет с этим смириться. Оттого и покидала родной Йоркшир ради блистательного Лондона и новых надежд.

Джине было только тридцать два, и она, чувствуя себя полной сил, еще надеялась встретить того, с кем захочет задержаться в постели в субботнее утро, на пару похрустеть утренними газетами за свежим кофе, посидеть в обнимку поздним вечерком, воспитывать детей. Гарри она в этой уютной роли не представляла. Да и связывал их только горячий поцелуй в канун последнего Рождества — маленький, отчасти горький, отчасти сладкий эпизод, который и подвиг ее к поиску нового места для жизни. Об этом мимолетном происшествии Джина предпочитала не вспоминать, а Гарри, наверное, уж и вовсе позабыл.