– Он не единственный, кто поступает таким образом, – мягко заметила Фиона.

– Верно, – согласился Йен, усмиряя свой гнев, – но в тот момент я понял, что не пойду по его стопам.

– И что вы сделали?

– Намереваясь отвезти его к врачу, я потребовал, чтобы лакей помог мне посадить этого мужчину в карету, но отец рассердился и приказал лакею вместо этого затолкать в карету меня.

– А что же человек, лежащий на дороге?

– Когда я ночью вернулся туда, он был мертв. Я видел, как его обряжали для похорон, и тогда же решил: никогда больше не допущу, чтобы чья-то жизнь зависела оттого, смогу ли я добиться помощи от других.

Слава Богу, он выполнил обещание, даже несмотря на обрушившиеся на него безобразные оскорбления и гнев отца.

Йен взял в рот сигару, но курить ему не хотелось. К тому же он не знал, прилично ли курить в присутствии леди.

– Неужели ваш отец воспротивился столь похвальному желанию?

– Вы не знаете моих родителей. – Йен отложил сигарету. – Мой отец умер в прошлом году, но мать еще жива, и в некотором смысле он продолжает жить в ней. Вы сами это увидите, когда познакомитесь с ней. Возможно, это произойдет на следующей неделе, так что считайте, что вы предупреждены.

Фиона задумчиво кивнула, потом улыбнулась:

– Как бы родители ни отнеслись к вашему выбору профессии, наверняка много хороших людей благодарны вам за то, что вы последовали своему призванию.

– Согласен. – Йен был благодарен Фионе за то, что она сумела перевести разговор на более приятную тему.

– Вы сожалеете, что оставили службу?

– Разумеется, на службе я чувствовал себя более полезным, – признался он. – И более нужным. Никто в Англии не умрет, если вдруг станет одним герцогом меньше.

– Фиона! Лорд Дансфорд!

Они одновременно посмотрели туда, где у задней двери стояла леди Райленд. Потом Фиона вздохнула и поднялась со словами:

– Пришло время обсудить предстоящие торжества.

Йен быстро оценил обстановку.

– Пожалуйста, передайте ее светлости, что я сейчас прибуду: пока мы разговаривали, моя сигара погасла, и будет преступно не докурить ее.

Фиона понимающе улыбнулась:

– Можете не спешить, все равно в данном случае опоздать невозможно. – Она не спеша пошла к дому, приподнимая юбки, так что были видны ее лодыжки.

Йен смотрел ей вслед, отмечая уверенную и ровную походку, на которой никак не сказывалась разница в длине ног. Вполне возможно, размышлял он, что Фиона не может танцевать не столько из-за физического недостатка, сколько из-за отсутствия хорошего партнера. Чтобы хорошо двигаться, женщине важно полностью доверять тому, с кем она танцует.

На полпути к двери Фиона остановилась и, обернувшись, мягко улыбнулась.

– Кстати, Йен, – крикнула она. – Я ничуть не против стать женой военного врача…

Йен кивнул: он уже слишком погрузился в себя, чтобы найти нужные слова прежде, чем она снова зашагала к дому. Как неожиданно быстро они продвинулись вперед! Один разговор на скамейке в саду, и Фиона назвала его по имени…

Может быть, если он примет деятельное участие в планировании свадьбы, если блеснет как собеседник на обеде, если сделает вид, что получает удовольствие от скучной политики… И что тогда? Она улыбнется ему, когда он будет уходить? Йен станет охотно разговаривать с ней вечером, когда они встретятся на балу у Миллер-Сэндсов?

Йен колебался: он не знал, что же ему выбрать – вежливый разговор с благоразумной молодой мисс на виду у лондонского света или любовное свидание в беседке в саду, с помутнением рассудка в момент наивысшего наслаждения с леди Балтрип.