Йен повел плечами, потому что воротничок рубашки внезапно стал ему тесен, и сделал глубокий вдох, но даже это не помогло успокоить неистово забившееся сердце. Один вид леди Фионы Тернбридж, одетой в респектабельный костюм для прогулок и счастливо улыбающейся ему, превратил его в неловкого, краснеющего школьника.

– Что ж, в путь. – Подойдя к Фионе, Йен предложил ей руку и самым искренним образом выразил готовность отправиться на пикник.

Выходя из столовой, Фиона обернулась и пообещала родственнику, что они вернутся до чая и заберут Шарлотту.

Увы, Йен начисто забыл о своей воспитаннице! Он передал ее на попечение леди Райленд и совсем не помнил о ее существовании. Это непростительно: нельзя быть таким невнимательным, неспособным подумать о другом человеке.

Впрочем, он все время думал, но по большей части лишь о том, как оставить Фиону только со смутным воспоминанием о былой невинности.

– Надеюсь, Дрейтон не слишком замучил вас, – сказала Фиона, когда герцог усаживал ее в карету. – Порой он бывает чрезмерно настойчив.

Пожав плечами и улыбаясь. Йен уселся напротив нее.

– На самом деле, – признался он, когда кучер свернул на улицу, – это было довольно интересно. По крайней мере ваш родственник честен в оценке шансов на достижение значительных перемен за короткое время.

– А как насчет длительного времени? – спросила Фиона, поднимая руки, чтобы вынуть шляпную булавку.

– Насколько я себе это представляю, в парламенте приветствуются только медленные и постепенные изменения. У меня складывается впечатление, что политика похожа на игру. – Йен внимательно следил затем, как Фиона кладет шляпу на сиденье рядом с собой. – Положите горошину под половинку скорлупки грецкого ореха, подвигайте скорлупки так, чтобы наблюдатели потеряли след горошины, а затем предложите проголосовать, не смущаясь тем, что все видят появляющийся из рукава козырь.

Фиона начала медленно снимать перчатки, берясь за кончик каждого пальца.

– Это не очень честно.

– Тем не менее, что-то все же делается. Маленькие шажки никого не настораживают настолько, чтобы организовать оппозицию, которая могла бы вас сокрушить. Это совсем не так плохо, как кажется – в конце концов, важен результат.

– Думаю, вы правы, – признала Фиона, снимая перчатки. – А что сейчас? Нет ли под скорлупками каких-нибудь реформ в области оказания медицинской помощи?

– Дрейтону об этом ничего не известно, – рассеянно ответил Йен, глядя, как она расстегивает крючки накидки. – Но это не означает, что я не смогу предложить что-то новое.

– После того, как вы поддержите предложения других реформаторов?

– Вы очень проницательная женщина, должен вам сказать.

Фиона засмеялась:

– Догадаться, как работает парламент, совсем нетрудно: любые сборища мужчин, готовых играть в скорлупки и прячущих в рукаве козыри, скорее всего, придерживаются правила «услуга за услугу».

– Вы в самом деле умеете читать мысли?

Фиона откинулась назад, и улыбка исчезла с ее лица.

– Почему вы так решили?

– Гарри считает, что вы можете видеть то, что не дано другим людям, – объяснил Йен.

– Ну… – Она явно уклонялась от ответа.

– Так можете? – настаивал Йен, веселясь при мысли о такой возможности и одновременно пугаясь этого. То, о чем он думал последние несколько недель…

– Нет, я не читаю мысли. – Фиона улыбнулась. – Я просто наблюдательна. Например, ваше лицо: когда мы были в столовой и я предложила отправиться на пикник… Ваши мысли по поводу того, как хорошо поесть вдвоем на виду у всех, расстелив одеяло на лужайке в зоопарке, разгадать было совсем нетрудно.