Хочу быть сильным!

Хочу быть смелым!

Хочу позволить тебе нажить!

Стреляй направо! Стреляй налево!

Иди по трупам! Не дай прожить!

Откуда ни возьмись появившийся Бренер дает вы-стрел в воздух. Кулик на кабане тут же подвозит тележку с оружием, и собравшаяся в ресторане криминальная общественность молниеносно разбирает оружие и перестреливает друг друга.

Марат Гельман в маске Ю.М. Лужкова: "Все-таки я немало сделал для современного искусства, а вот это может бросить на меня тень!" Бренер машет руками: "Да нет! Не на тебя, а на Лужкова! Больше не будет денег памятники ставить!" Кулик: "И на месте Петра я наконец-то смогу поставить свою скульптуру "Плодородие"! (Скульптура представляет собой огромную металлическую конструкцию совокупляющихся быка и коровы. Половой орган быка сделан из метрового гидравлического насоса, выпускающего время от времени струю подкрашенной мелом воды.) Каждый желающий сможет "кончить" в корову. Я кнопочку специальную приделаю!" Бренер: "Моя акция "Семя", когда я дрочил в осушенный под храм бассейн "Москва", конечно, бледнеет по сравнению с "Плодородием", разве что на маковку выстроенного уже храма залезть…" Гельман: "И каждый желающий сможет стрельнуть в тебя. Ты назовешь акцию "Вечный Жид", а мы — "Возрождение православных традиций". Убьем двух зайцев!" Кулик: "Я как председатель "Партии животных"…" Гельман: "Ну, извини, извини. Не убьем, конечно, зайцев. Выебем!"

Как прилипчивые песенки-балбески попсы, так же прилипает и всеобщий стебальный стиль города.

Я иду по Москве. Я не иду, а будто совокупляюсь с Москвой. С ее жирной, скользкой, податливой плотью. "Чав-чав-чав" по щиколотку в нее. Мы все по весне будто во влагалище Матери-Москвы. Сейчас мы ее растормошим-оживим… Или она окончательно отдала себя Мистеру Героину? Увидевший однажды Бога, всегда будет хотеть еще, еще, еще… Боже мой, но тогда надо создать влекущее к себе еще сильнее божество! Музыка… Любовь… На все века, на все года… на все страны и города… Опиум.

Китаец лежит на боку с трубочкой опиума. Дым, дым белый, молочный, и из него выплывают маки. Вкусивший однажды слезу мака всю жизнь будет плакать. Духовное сильнее плотского? Да нет, надо совокупляться, делать любовь, ебаться, и тогда не будет времени на опиум… Опята. Искусственные опиаты. Чушь какая-то. На улице опять светло ночью — снег. Снег как животное. Будто кушает, поедает что-то. Хруп-хруп-хруп — кого-то.

Я бегу по Москве.

Я бегу в темноте, когда кажется, что кто-то сзади уже дышит в спину, и тогда я слышу свое сердце под ложечкой и бегу — у-у-у-у! сердечко.

"…Надо дать полную свободу своей психике, надо ослабить все задерживающие и критикующие инстанции нашего сознания… … преодолеть точку зрения легального сознания… ведь именно оно и есть та сила, которая в качестве цензуры исказила истинное содержание…" * Мистер Героин… деградация всех человеческих постулатов — не укради, не убей, не обмани, не предай. Полное отсутствие критических инстанций.

Я не сплю в Москве.