|
Благодарение Богу, в комнате было холодно. Помогло и то, что Лили перевела глаза на Сэма. - О Господи, - выдавила она прежде, чем вновь зашлась от смеха. Найт, прищурившись, осуждающе смотрел на схватившуюся за живот девушку. Сам хихикнул. Найт строго нахмурился: - Достаточно ты насмехался надо мной, гнусное отродье! Немедленно спать и можешь увидеть во сне все свадебные лакомства, которыми ты, несомненно, набьешь себе живот! Он погладил мальчика по щеке, поправил одеяла, отступил, повернулся j Лили, которой наконец удалось несколько обуздать бурное веселье, и, как только заметил, что она вновь смотрит на него, погиб навсегда и безвозвратно. Будь в комнате на пятьдесят градусов холоднее, это ничего бы ни изменило. О небо! Он хотел ее, и доказательство этого желания - было настолько очевидным, что не оставляло простора воображению. Он хотел схватить ее, хотел, чтобы она коснулась этой напряженной плоти, нежно сжала, осыпала ласками, хотел гладить ее великолепные груди, пока ее рот.... - О, дядя Найт, не можете ли вы остаться на минуту? Э... мама, пожалуйста, уйди, хорошо? - Уйти? Зачем это? - Мама, мне нужно помочиться. - Ах, это, - протянула Лили, раздраженно вздыхая. - Не будь глупым, Сэм. - Тебе не следует оставаться, мама. Дядя Найт поможет мне. Правда? Найт похлопал Лили по плечу: - Ты выбежала босиком, дорогая. Возвращайся к себе. Я позабочусь о сорванце. Иди. Лили послушалась, но не раньше, чем вновь услышала смешок Сэма. И не удивилась, вовсе не удивилась, когда несколько минут спустя, услышала тихий скрип открывшейся двери: - Сэм уснул? - Конечно. Он в восторге оттого, что удалось одолеть меня. Поставить на колени, так сказать. В этом отношении он очень похож на мать. - Но я не собиралась ставить вас на колени. Я... - Лили, - перебил он, подходя ближе и встав около кровати. - Лили, после того как. мы поженимся, ты поставишь меня на колени. Сначала я намереваюсь раздеть тебя, очень медленно, около огня - не хочу же я, чтобы ты простудилась! Потом осыплю тебя поцелуями, всю, с ног до головы, подниму волосы с шеи и проложу губами дорожку от твоего ушка до мягкого ротика. И твои груди, Лили, твои груди... Можешь ты представить, как я ласкаю твои груди руками, а соски - языком? Потом ты ощутишь легкое прикосновение языка на животе, еще ниже, еще, до тех пор, пока он не проникнет в твое тело, а потом... Он оборвал фразу, услыхав полувздох-полустон, и нахмурился: - Но ты ведь, конечно, давно сведуща в любовных играх, не так ли? - Не так. - Лили, не надо. Он сел на край кровати, пытаясь рассмотреть ее лицо в полумраке: - Никогда не лги мне. |
