Навстречу мне из Пирамиды вышли Мастера, а первым торопился дорогой Мастер над Монструваканами, словно бы стремившийся к родному сыну. Он, конечно, слышал, что жизнь Девы находилась в опасности.

Но у Ворот уже было известно, что Дева умерла на моих руках, потому все Мастера остановились на месте, салютуя мне обращенными книзу Дискосами, знаком почести, выше которого не было ничего.

Тут вокруг зашелестели далекие голоса, это миллионы людей принялись обсуждать происходящее. Весть о том, что Моя Единственная скончалась, уже одолела дорогу на верх Пирамиды. И дух мой услышал духовный стон, зазвучавший в эфире, ведь миллионы испытывали неподдельное сострадание. Но это не приносило утешения, я еще не верил в свою потерю и просто шел вперед, не понимая зачем.

Я вступил в Великие Ворота, и безмолвная стража в панцирях отдала мне честь. И я все шел с мертвой Девой, которую вынес из Вечности.

Наконец, стоявшие рядом направили меня с Девой на руках в Главный Лифт.

И я вошел, а со мной Мастера, и все оставались в панцирях, и никто не говорил со мной. Мастер же Монструвакан и Мастер над Врачами стояли возле меня. Люди толпились повсюду, встречая нас, но ум мой не замечал их.

В полном молчании поднимались мы наверх. И миллионы жителей Городов встретили нас возле Главного Лифта. Повсюду царило молчание. Лишь отголоски женских рыданий доносились до меня издалека.

Заметив, что Мастер над Монструваканами и Мастер над Врачами многозначительно переглянулись, я ощутил, что весь покрыт кровью, истекавшей из бесчисленных ран. Тем не менее, понимая, как глубоко ранено мое сердце, Господин Врачей не торопился помогать мне, ведь излишней спешкой он мог лишь обречь меня на горькую боль.

Тут моя голова закружилась, и кто-то забрал Наани из моих рук. Истекая кровью, я все-таки не хотел ее отдавать, и окружавшие меня люди не знали, что делать. А я только озирался… Милый мой Мастер над Монструваканами что-то сказал, но я ничего не услышал, а только видел, что он соболезнует мне. Вдруг вокруг зашумело, и Господин Монструваканов, взяв меня за руку, попросил, чтобы кто-то встал за моей спиной. Пришла чернота, и заботливые руки обхватили мой панцирь…

Наконец я обрел покой и в полусне всегда видел, как несу Деву на руках. Но прошло целых три полных дня, все это время я провел в беспамятстве, а Старший среди Врачей заботился обо мне, пользуясь всеми знаниями, которые были известны людям.

На третий день я пришел в себя, ощущая боль, пронзавшую мое сердце, и Мастер над Врачами был возле меня и следил за лечением. Я лежал в Доме здоровья своего города и восстал с постели, а Доктор не стал возражать — он только смотрел на меня. Я походил немного по комнате, и мне поднесли какое-то питье, я выпил его и вскоре забыл обо всем.

Когда сознание вернулось ко мне, я понял, что жив, и ощутил некоторую силу в своем теле. Первым кого я увидел, был Мастер над Врачами. Я сразу понял, что это он разбудил меня, а до того копил во мне силы для того, чтобы я сумел пережить похороны. Великая мудрость подсказала ему с первого взгляда, что я не переживу Мою Единственную.

Мне принесли просторную одежду, я отказался, разыскивая взглядом нечто более подходящее. И Главный среди Лекарей вновь поглядел на меня. Сразу позвал кого-то и отдал приказ. Мне принесли мой избитый панцирь… и одежду, которую носят под доспехом.

Я был доволен этим, доктор не отводил от меня глаз. И мне помогли надеть помятый панцирь. Пока меня одевали, дух мой воспринимал скорбь и соболезнования множеств, спускавшихся в Страну Молчания. Когда я был почти готов, мне вспомнились ее губы, целующие меня во сне. Боль, пронзившая грудь, едва не прикончила меня, однако Мастер над Врачами дал мне понюхать какую-то соль, притупившую мою муку.

Потом меня понесли на носилках к лифту, где Доктор уложил меня на ложе, прекрасно зная, что лежу я в последний раз, и никогда более не поднимусь наверх в лифте.