Квартира была на последнем этаже. На лестничных окнах светомаскировки не имелось, пришлось подниматься лишь при свете фонарика. Почувствовав мокрое между ног, Вив решила, что, наверное, пошла кровь; казалось, каждому шагу сопутствует бесшумный горячий выплеск. В конце уже мнилось, что кровь струится по ногам, пропитывает чулки и затекает в ботинки... Вив застыла на месте, пока Реджи тыркался ключом в незнакомый замок, потом вновь замерла, когда он пробирался от окна к окну, то и дело натыкаясь на мебель, отчего дребезжала посуда, и ушибая коленку.

– Бог с ней, с комнатой, – слабо проговорила Вив, когда в очередной раз Реджи что-то опрокинул и нагнулся это поднять. – Сначала займись ванной.

– С радостью, если б знать, где она, – сварливо ответил он.

– Не видишь, что ли?

– Нет, не вижу. А ты видишь?

– Зажги свет, это ж всего на минуту.

– Тогда снизу припрется матушка Хаббард. И мы получим караульного у дверей. Только этого нам не хватало.

Реджи все не мог забыть, как два года назад за нарушение светомаскировки его оштрафовали на фунт. Луч фонарика прыгал как бешеный. Реджи сделал шаг и крепко саданулся головой о дверной косяк.

– Уй-й!

– Как ты там?

– А как ты думаешь? Зараза! Надо ж, как больно!

Он потер лоб и дальше двинулся с опаской. Потом донесся его приглушенный голос:

– Здесь спальня. Значит, туалет должен быть рядом. Сейчас, минутку... – Раздался глухой удар – он снова обо что-то треснулся головой. Потом загремели кольца шторы, послышался щелчок, за ним другой. – Твою мать-то!

Электричество было отключено. Требовались шиллинги; вернувшись назад, Реджи наскреб в карманах мелочь, вытряс кошелек Вив и ощупью двинулся на второй заход, теперь уже в поисках счетчика.

Наконец монеты скользнули в прорезь прибора, вспыхнул свет. Морщась, Вив направилась в ванную. Увидев ее нетвердую походку, Реджи кинулся помочь, но она его оттолкнула.

– Уйди! Не лезь!

Крови вышло не так много, как она боялась, – на прокладке обозначилось лишь пятнышко, но хвостик марли, прежде белый, приобрел ржавый оттенок. Вив его потрогала – как будто разболтался; опять возникло беспокойство, что марля проскочит внутрь и сгинет. Она выпрямилась, чтобы вымыть испачканную кровью руку. Взглянула на ванну и представила, как наполняет ее горячей водой, а потом лежит в ней, отмокая от боли в чреслах. Роскошная ванная выглядела как-то необычно: на полу толстый молочного цвета ковер, стены в плитке под перламутр. Почувствовав себя неряхой, Вив подумала о маневрах, какие придется предпринять, чтобы все тут не заляпать. Она поежилась от внезапно накатившей усталости; опустила крышку унитаза и села, упершись локтями в колени и спрятав лицо в ладонях. Пальто и шляпку так и не сняла.

Сидела она долго; постучался Реджи, спросил, все ли в порядке. Вив его впустила; он огляделся, нервно мигая, затем помог ей встать. Проходя в туалет, Вив едва взглянула на спальню, но теперь отметила ее убранство, столь же нелепое, как и в ванной. Поверх ковра брошена тигровая шкура, на кровати – атласные подушки. Здесь будто воплотилось чье-то представление о спальне кинозвезды, а может, обители проституток или бабников. Вся квартира была выдержана в подобном стиле. Встроенный в стену электрокамин гостиной украшали хромированные панели. Телефон отливал жемчужной белизной. В баре теснились бутылки и стаканы, на стенах висели картинки с видами Парижа: Триумфальная арка, Эйфелева башня, уличные кафе, где за бутылкой вина сидят веселые мужчины и женщины.

Однако все, чего ни коснешься, было пыльным и холодным; повсюду горки известки и краски, что, видимо, натрусились при взрывах. В комнатах пахло нежилой сыростью.