Возле спальни вообще стало трудно дышать от вони, которая застревала в горле. Ничто не пахнет так отвратительно, как кошачьи испражнения, подумала Эстель.

Она вошла в спальню, зажгла свет. По комнате с заунывным жужжанием летали мухи. На двуспальной кровати лежало темно-синее пуховое одеяло, а на нем на спине голый человек с полиэтиленовым пакетом на голове. Его руки были привязаны к изголовью, открытые глаза под прозрачной пленкой вылезали из орбит. Эстель не сразу его узнала.

Это был Грегори.

Ее сын.

А потом она сделала то, чего не делала много лет.

Издала душераздирающий крик.

Глава 3

– Спасибо. Лазанья получилась изумительная, – похвалила Эрика, когда Айзек стал забирать у нее грязную тарелку.

– Я для соуса бешамель использовал полужирные сливки, – объяснил он. – Заметила?

– Нет.

Айзек вернулся к посудомоечной машине, а Эрика обвела взглядом кухню, оформленную элегантно, в стиле французской рустики: расписанные вручную белые шкафы, рабочие поверхности из светлого дерева, массивная белая керамическая мойка. Эрика решила, что Айзек, будучи судмедэкспертом, наверно, умышленно не использовал в интерьере кухни металл. Ее взгляд упал на бывшего возлюбленного Айзека, Стивена Линли. Тот сидел за большим кухонным столом напротив Эрики и, поджав губы, наблюдал за ней с подозрением. Он был моложе Эрики и Айзека. Она предположила, что ему, должно быть, лет тридцать пять. Рослый красивый Адонис, но с хитрецой в чертах, что Эрику настораживало. Чтобы умаслить его, она заставила себя улыбнуться, затем глотнула вина, думая, что надо бы что-нибудь сказать. Затянувшееся молчание у всех вызывало дискомфорт.

Обычно, когда она ужинала с Айзеком, такого не случалось. За минувший год они несколько раз делили трапезу в его уютной французской кухне. За столом они смеялись, откровенничали. Эрика чувствовала, что между ними крепнет дружба. Айзеку, более чем кому-либо, она сумела рассказать о своих переживаниях в связи со смертью мужа Марка, скончавшегося менее двух лет назад. А он, в свою очередь, поведал ей о собственной личной драме – о том, что потерял любовь всей своей жизни, Стивена.

Правда, если Марк трагически погиб при исполнении служебного долга во время рейда по захвату нарколаборатории, то Стивен разбил сердце Айзеку, бросив его ради другого мужчины.

Вот почему присутствие Стивена в доме Айзека, когда она пришла к нему в гости сегодня вечером, стало для нее сюрпризом. Впрочем, даже не столько сюрпризом…

Ощущение было такое, что она угодила в западню.

В Великобритании Эрика жила уже более двадцати пяти лет, но сейчас она жалела, что этот ужин проходит не в ее родной Словакии. В Словакии народ более прямодушный.

Что за подстава? Почему не предупредил?! Почему не сообщил, что здесь будет твой придурошный бывший? Ты рехнулся, снова впустив его в свою жизнь после того, как он с тобой поступил?

Ей хотелось закричать от досады, когда она вошла в кухню и увидела, что Стивен, в шортах и футболке, сидит там в томной позе. Эрике было неловко, но правила английской вежливости требовали, чтобы они постарались сгладить несуразность ситуации, притворяясь, будто все так, как должно быть.

– Кому кофе? – предложил Айзек, закрывая посудомоечную машину и поворачиваясь к ним. Рослый красивый мужчина, свои густые темные волосы он зачесывал назад, открывая высокий лоб. Над большими карими глазами – тонкие линии выщипанных бровей, которые могли изгибаться или сдвигаться, выражая разнообразные оттенки его иронии.