— Тебя что, подбросить? — услышал Эндрю.

Марсианские правила этикета требовали обязательно представиться.

— Эндрю Слейтон. Я сотрудничаю с Географическим Обществом; возвращаюсь из партии Рида, с гор в районе Ксанаду. В Маунт Денвер. За остальными участниками экспедиции.

Водитель сделал приглашающий жест.

— Залезай и держись покрепче. Я слышал о вашей банде. Безумие Рида, а?

— Некоторые называют это так. — Эндрю сел прямо на раму и схватился за поручень — как и большинство марсианских экипажей, глайдер состоял из голого шасси, без дверей, сидений или хотя бы лавок по бокам. Все лишнее было снято, чтобы повысить грузоподъемность. Водитель с любопытством поглядывал на него.

— Я слыхал об этом месте, о Ксанаду. Мне рассказывали, что это нехорошее место, гиблое. После старика Торчевски ты первый, кто вернулся оттуда. А как там парни Рида, в порядке?

— Когда я уходил, все были в порядке, — ответил Эндрю.

— О'кей. Держись, — предупредил водитель и после утвердительного кивка Эндрю включил турбины. Пескоход рванулся вперед, пожирая пустынную равнину.

Маунт Денвер после прозрачности и холода гор казался вонючим и грязным. Эндрю преодолел лабиринт армейских бараков и теперь сидел в кают-компании, ожидая, пока свяжутся по интеркому с полковником Ризом Монтреем.

Он не был удивлен, узнав, что начальником второй исследовательской партии является полковник, состоящий на действительной службе; армия, хоть и ограниченная в своих действиях уставом, была озабочена тем, что Рид может найти в Ксанаду. Крупное открытие, совершенное в Ксанаду, могло бы оказать влияние на бюрократов с Земли, возбудить интерес общества к Марсу, что выльется в средства и поставки, которые в последние годы доставались в основном Венере и Европе.

Монтрей оказался высоким, худым мужчиной. Он говорил с резким акцентом, присущим коренным уроженцам Лунной Колонии. На рукаве его мундира повыше армейских шевронов мерцали крохотные звездочки Космической Службы. Он жестом пригласил Эндрю в свой кабинет и внимательно выслушал его сообщение вплоть до того момента, как Эндрю покинул лагерь экспедиции. Затем он начал забрасывать парня вопросами.

— Взял ли Рид оборудование для химических анализов? Имеются ли средства защиты от газов?

— Полагаю, что нет, сэр, — отвечал Эндрю. Он уже успел позабыть гипотезу Рида о галлюциногенах, выделяемых Spinosa martis; с тех пор произошло столько событий, что эта гипотеза казалась ему абсурдной.

— Может, было бы лучше, если бы мы присоединились к Риду? Я мог бы отправиться хоть через час, но мне следует поставить в известность Командующего. Он освободит меня от дежурных обязанностей. Кстати, Слейтон, вы свободны и можете сходить в штаб Географического Общества.

Эндрю пробормотал:

— Я хочу вернуться с вами, полковник Монтрей. Вам не понадобится аппаратура для анализа газов. У меня был контакт с одним из древних марсиан.

Монтрей пристально посмотрел на него и потянулся к телефону.

— Вы сможете все рассказать доктору Кренстону в госпитале.

— Я знал, что вы решите, что я сошел с ума, — покорно произнес Эндрю.

— Но я могу показать вам проход, которым вы пройдете через Двойной Кряж за три часа, а не за три дня — быстрее, чем если бы у вас был пескоход.

Рука полковника, зависшая над телефоном, опустилась. Его серьезный взгляд уперся в Эндрю:

— Ты обнаружил проход в горах?

— И да и нет, сэр. — Эндрю сжато пересказал свои приключения, не углубляясь в те моменты, которые касались Камеллина, и более подробно остановившись на всем, относящемся к горному ущелью.