Маджи подозрительно смотрел на него.

— Вы репортер?

Питт отрицательно покачал головой.

— Директор специальных проектов Государственного агентства подводных и морских научных исследований.

— Вы заодно с правительством?

— Дядюшка Сэм платит мне зарплату, это так. Но мое любопытство к катастрофе на мосту Дьювилль-Гудзон носит чисто личный характер.

— Любопытство? Скорее похоже на навязчивую идею, сказал бы я. Что еще может заставить человека бродить по сельской местности в морозную погоду глухой ночью?

— У меня напряженный график, — терпеливо объяснял Питт. — Должен быть в Вашингтоне завтра утром. Это мой единственный шанс осмотреть площадку, где был мост. К тому же, когда я прибыл сюда, был еще день.

Казалось, Маджи расслабился.

— Простите меня за допрос, которому я подвергаю вас, мистер Питт, но вы единственный незнакомец, который забрел в мое убежище. Кроме нескольких избранных друзей и коллег по бизнесу, общественность полагает, что я своего рода таинственный анахорет, лихорадочно отливающий формы в заброшенном складе в восточном районе Нью-Йорка. Вся эта фикция придумана специально. Я ценю свое затворничество. Если мне пришлось бы иметь дело со всеми этими критиками, газетчиками и любопытствующими бездельниками, то я не смог бы сделать ни одной скульптуры. Здесь, прячась в долине Гудзона, могу творить без стычек и скандалов.

— Еще кофе? — спросила Анни.

С женской проницательностью она выбрала самый подходящий момент, чтобы прервать мужа.

— Пожалуйста, — ответил Питт.

— А как насчет яблочного пирога?

— Звучит прекрасно. Ничего не ел после завтрака.

— Тогда позвольте мне приготовить вам что-нибудь.

— Нет, нет, яблочного пирога вполне достаточно.

Сразу после того, как она ушла, Маджи продолжил беседу.

— Надеюсь, вы понимаете, к чему я затеял наш разговор, мистер Питт.

— У меня нет причин разоблачать ваше уединение, — сказал Питт.

— Верю, что вы не сделаете этого.

К рукам Питта стала возвращаться чувствительность, они страшно разболелись. Анни Маджи принесла яблочный пирог, и Дирк набросился на него с жадностью батрака.

— Вы любите поезда, — сказал Питт, жуя пирог. — Живя здесь, вы наверняка составили свое собственное представление о крушении, которого нельзя найти в старых газетных подшивках.

Маджи пристально и долго смотрел на огонь, затем начал говорить безучастным голосом.

— Конечно, вы правы. Я изучил странные инциденты, сопровождающие крушение «Манхеттен лимитед». В основном, раскапывал местные легенды. Мне повезло, я взял интервью у Сэма Хардинга, станционного агента, дежурившего в ночь трагедии. Несколько месяцев назад он умер в доме престарелых в Джермантауне. Ему было девяносто восемь. Но память сохранил, как в банке данных компьютера. Боже, это было похоже на разговор с самой историей. Я почти видел, как события той трагической ночи разворачивались у меня на глазах.

— Всё внимание на том самом моменте, когда проходил поезд, — сказал Питт. — Грабитель, который не пустил станционного агента просигналить машинисту и спасти сотню жизней. Это звучит как фантастика.

— Никакая не фантастика, мистер Питт. Это произошло точно так, как Хардинг описал полиции и газетным репортерам. Телеграфист Хайрам Мичум получил пулю в бедро — вот доказательство.