– Помнишь, Минни? – продолжала Томасин. – На закате Зои становилась невидимой. Я бы многое отдала за такое превращение!

– И для чего тебе это? – удивилась Индия. – Ты уже знаешь, что граф – распутник и повеса.

Глаза подруги лукаво блеснули.

– Став невидимкой, хотя бы на одну ночь, я сделала бы все, чтобы погубить репутацию мисс Лавинии Берк. Наутро весь Лондон только и говорил бы о том, как непристойно она портит воздух, не говоря уже о ее неуклюжести, потому что, боюсь, не устояла бы перед искушением наступать на ее шлейф каждый раз, когда она делает шаг.

Гермиона хихикнула. Индия взорвалась смехом.

– По-моему, ты только об этом и мечтаешь, – уличила подругу Гермиона.

– Вполне возможно, – тоже засмеялась Томасин. – Если бы ты, Гермиона, смогла сопровождать Рокхерста от заката до рассвета, то убедилась бы, что все сказанное о нем – чистая правда.

– И тогда ты сумела бы покончить с этой несчастной страстью и найти себе подходящего жениха прежде, чем кончится сезон, – добавила Индия.

«И вместе с ним твои шансы на приличный брак», – могла бы сказать она, но, будучи сердечной подругой Гермионы, конечно, промолчала. Однако Гермиона не собиралась так легко сдаваться.

– А я считаю куда более вероятным, что вам придется взять назад все слова, которые вы когда-либо о нем сказали.

– Или слушать твои слезные жалобы о том, как страшно тебя обманули, – парировала Томасин.

Гермиона повернулась к графу. Нет, ни один мужчина не может быть таким ужасным грешником! О, если бы только…

И тут случилось нечто странное. Кольцо на ее пальце снова согрелось и… дрогнуло. Затрепетало, словно подталкивало… нет, заставляло продолжать.

– Я хочу, – произнесла Гермиона вслух, словно пробуя на вкус каждое слово. – Хочу, подобно леди Зои, стать призраком от заката до рассвета и разгадать все тайны лорда Рокхерста.

Последние три слова она произнесла про себя: «И чтобы он разгадал мои…»

И когда слова желания вырвались из сердца и слетели с губ, весь зал закружился, словно сам Лондон прямиком летел в Темзу.

Гермиона поднесла руку ко лбу и закрыла глаза. Что случилось? Что с ней творится?

Подруги тоже заметили ее состояние. Томасин подхватила ее под локоть, едва удержав от падения.

– Минни! Тебе плохо?! – вскрикнула она, пытаясь отыскать взглядом мать Гермионы, но тут же сама едва не лишилась чувств: – О нет! Мисс Кендалл и лорд Рокхерст идут сюда!

Гермиона снова пошатнулась: потолок и пол на мгновение поменялись местами.

– Надеюсь, это не твоя очередная поза? – прошептала Индия. – Если так, не рекомендую в ней оставаться. Вид такой, словно тебя сильно тошнит…

– Меня действительно тошнит, – выдавила Гермиона, поспешно прикрывая рот рукой.

– Опять! – воскликнула Томасин. – Что с тобой творится? Стоит ему оказаться рядом, как тебя выворачивает наизнанку!

– И то правда, – кивнула Индия. – Только не перед ним! Не здесь!

Под словом «здесь» имелся в виду «Олмак».

Гермиона бессильно обмякла. В ушах что-то громко жужжало. Как ни пыталась она взять себя в руки, ничего не выходило. А желудок… Ну зачем, зачем она ела копченую сельдь и вторую порцию пудинга? И теперь она опозорится на глазах у всех! О, ее репутация навеки погублена.

– В чем дело, Минни? – допытывалась Индия. – Неужели съела несколько порций пудинга?

– Да, – призналась Гермиона, прижимая ладони к животу и делая усилие открыть глаза.