– Так, дальше, – кивнув, сказал Лукас.

– Коннел поручили помогать местным парням. Но она начала чудить. Понимаешь, будто что-то у нее внутри вышло из строя. Она утверждала, что Смите приходит к ней по ночам, чтобы узнать, как продвигается расследование. А еще якобы Смите сказала ей, что тот же мужчина совершил и другие убийства. Коннел навела справки, и у нее родилась теория.

– Не сомневаюсь, – сухо проговорил Лукас.

Рукс достала из ящика стола пачку легких сигарет «Уинстон» и спросила:

– Ты не против?

– Не против.

– Это запрещено законом и потому доставляет мне огромное удовольствие.

Она вытряхнула сигарету, прикурила от длинной зеленой зажигалки «Бик» и бросила ее обратно в стол вместе с пачкой.

– Меган думает, что она напала на след сексуального маньяка. Она считает, что он живет здесь, в Миннеаполисе или в Сент-Поле. Возможно, в каком-нибудь пригороде. В любом случае близко.

– А он есть? Я имею в виду серийного убийцу, – скептически спросил Лукас, и начальник полиции посмотрела на него через стол.

– Тебе эта идея кажется сомнительной?

– Дай мне пару фактов.

– Их несколько, – сказала Рукс, выдохнув дым в потолок, – Но еще немного истории. Коннел не только следователь. Она занимает солидное положение в левом феминистском крыле профсоюза служащих штатов и муниципальных образований Америки.

– Я знаю, что это такое.

– Это большая часть моего электората, Лукас. Именно благодаря профсоюзу я попала в сенат и оставалась там некоторое время. Примерно шестьдесят процентов его членов – женщины, – Рукс сбросила пепел в корзину для мусора, – Они – моя надежда и опора. Итак, если я продержусь на своем нынешнем посту четыре или даже шесть лет и если мне немного повезет, я смогу попасть в сенат США как феминистка и представитель правоохранительных органов от партии либералов.

– Понятно, – ответил Лукас.

Все пытаются пробиться наверх.

– Меган пришла ко мне со своей теорией о серийном убийце. У штата нет средств для подобного расследования, а у нас они есть. Я отреагировала как полагается и пообещала, что мы немедленно займемся этим. Про себя я подумала, что она не в своем уме, но у нее связи во всех феминистских движениях, к тому же она из профсоюза.

Лукас кивнул, но ничего не сказал.

– Она оставила мне все, что ей удалось найти… – Начальник полиции хлопнула ладонью по толстой папке, лежащей на столе, – Я отнесла это в отдел убийств и попросила ребят проверить. Коннел думает, что совершено около полудюжины нападений, возможно, больше. Два здесь, в Миннесоте, остальные в Айове, Висконсине, Южной Дакоте и в Канаде, сразу за границей с нами.

– Что сказали ребята из убойного? – спросил Лукас.

– Ну, они начали закатывать глаза и снова выступать по поводу того, что я женщина. Два убийства уже раскрыты. Копы из Мэдисона получили признание. В паре других дел имеются подозреваемые из местных.

– Похоже на…

Лукас хотел сказать «чушь собачью», но шеф постучала по столу указательным пальцем и перебила его, заговорив громче:

– Твой старый дружок Слоун изучил данные, которые принесла нам Меган, и решил, что в ее теории есть разумное зерно.

– Он что-то такое говорил, – сказал Лукас и посмотрел на папку на столе Рукс, – Только общение с Коннел совсем не радует его.

– Он боится ее. В любом случае то, что принесла Коннел, не совсем улики, а скорее… – она поискала подходящее слово, – предположения.