— Нет-нет, ешь ты. Я съела три огромных куска и больше просто не могу.

— Ну если ты настаиваешь… — Грифф поднял ароматный, пахнущий сыром треугольничек, поднес его ко рту, ухмыльнулся и откусил большой кусок.

Ник наблюдала за ним Если бы кто-нибудь сказал ей пару месяцев назад, что они с Гриффом будут в дружеских отношениях, она бы посчитала этого человека душевнобольным.

Так что же изменилось?

В ней — ничего. И в нем тоже. Они были все теми же, что и раньше.

— Ты как-то странно смотришь на меня, — заметил Грифф. — Может, у меня томатный соус на лице или мясо застряло в зубах?

— Я просто подумала, как все это странно — мы сидим на полу в моей гостиной, едим вместе пиццу, пьем пиво.

— Коллеги и знакомые обычно так и поступают.

— Да, конечно. Но мы с тобой всего пару месяцев назад едва терпели друг друга.

Грифф улыбнулся:

— Все изменилось, когда раздался первый телефонный звонок. Полагаю, мы должны благодарить Скальпера — то есть Охотника — за то, что он заставил нас работать вместе и дал нам шанс узнать друг друга получше.

— Но кое-что в тебе не нравится мне и до сих пор, — сообщила Ник.

Грифф рассмеялся:

— Да и ты не без изъянов.

— Думаю, ты догадываешься, что коллеги в ФБР подшучивают надо мной и нашими взаимоотношениями.

— Надеюсь, это добродушные шутки.

— Да, но… — Ник трудно было сознаться, что некоторые из ее сослуживцев подозревают, что она поддалась легендарным чарам Пауэлла.

— Но что?

— Ничего. — Она поднялась с пола. — Я хочу чего-нибудь на десерт. Кажется, у меня в буфете есть немного песочного печенья.

Грифф потянулся и ухватил ее за руку. Она посмотрела на него сверху вниз.

— Тебя беспокоит, что кто-то может подумать, будто мы с тобой спим, не так ли? Не стоит переживать из-за этого. Мы оба одинокие взрослые люди, так что это наше Личное дело.

Ник выдернула руку.

— Ты же знаешь, какая у тебя репутация.

— Я никогда не трепался о своих отношениях, — сказал Грифф.

— Но некоторые из женщин, с которыми ты крутил романы, распускали язык. Знаешь, давай закончим этот разговор. Я иду за печеньем.

Ник бросилась на кухню, скорее спасаясь бегством от Гриффа, чем за печеньем. Уже на кухне она глубоко вздохнула и обозвала себя идиоткой за то, что начала столь интимный разговор. Они приятели. Никакого романа. Никакого секса.

Ник открыла буфет, достала печенье, повернулась, и — уперлась прямо в крепкую грудь Гриффа. Она вздрогнула. Он был так близко, их тела соприкасались.

— Ты знаешь, что можешь доверять мне, правда, Ник?

Ник сглотнула. Она могла здраво рассуждать, когда он находился хотя бы на расстоянии вытянутой руки, но сейчас она не была ни в чем уверена. Кровь стучала в висках, словно барабанная дробь, волнение охватило все ее тело.

— Я не в твоем вкусе, помнишь? — сказала она. — А я не в твоем, да?

— Да.

— Вот мы все и выяснили, — сказал он, — Ты не в моем вкусе, а я не в твоем. Есть вещи, которые ты не любишь во мне, а я в тебе. Тебя не впечатляет мое прошлое или мои деньги, а мне не нравится твоя репутация стервы. Но возможно, именно поэтому я нахожу тебя обворожительной.

— Ты находишь меня обворожительной? — Она задержала дыхание. Если он дотронется до нее…

— Чрезвычайно обворожительной. И загадочной. Ты агрессивная, независимая дама и жесткий федеральный агент, а еще активная феминистка.