Часом позже Ник, измученная бегом и жаждой, решила передохнуть. Она присела около огромного дерева где-то в непролазном лесу и почесала о ствол свою зудящую спину. Нельзя оставаться здесь слишком долго. Она должна двигаться дальше. С трудом дотянувшись до того места на спине, которое постоянно саднило, Ник почувствовала что-то мокрое. Она взглянула на пальцы. Кровь. Черт, рана кровоточит. Очевидно, она слишком энергично потерлась о дерево.

Снова и снова Ник пробиралась сквозь заросли, через ручей, болото и опять через лес. Только однажды вдалеке она разглядела неясные очертания дороги. Она переползла через полусгнивший колючий проволочный забор, выбралась на тропинку, которая когда-то, очевидно, была дорогой, но теперь поросла сорняками. Она пошла по этой тропинке в направлении, противоположном дому Охотника, лелея надежду, что та приведет ее к спасительному шоссе.

Грифф знал, что друзья волнуются за него, потому что он слишком мало спал, больше пил, чем ел, предпочитал одиночество, а в последнее время стал надолго запираться в кабинете. Он ценил их заботу, но никто из них не мог по-настоящему помочь ему. С каждым днем шансов на спасение Ник оставалось все меньше и меньше. Хотя надежда не покидала его, он понимал, что следует быть реалистом.

Слишком во многих местах, где рос испанский мох, находились старинные дома, и отыскать их до наступления двадцать первого дня было слишком трудной задачей для ФБР и агентства Пауэлла.

Грифф снова сел в кресло, взболтал в стакане виски и выпил уже третью порцию. Он взглянул на камин, огонь в котором добавлял света и тепла в кабинете. Согреется ли Ник этой ночью? Достаточно ли у нее света? Или она одна в холодной темноте и думает, почему он до сих пор не нашел ее?

«Если мы не сделаем шаг вперед в ближайшее время, мы потеряем тебя, Ник. Но я знаю только одну женщину, которая способна найти путь к спасению, — это ты сама».

Так он сидел в кресле, смотрел на огонь, пока не услышал легкий стук в дверь.

Он не ответил, и Иветта сама окликнула его.

«Пожалуйста, уйди и оставь меня одного».

Когда он снова не ответил, Иветта подождала пару секунд и ушла. Грифф слышал стук ее каблучков и то, как она спустилась вниз, в холл. Иветта никогда не нарушала его пространства, но и не могла оставить его в таком состоянии. Она вернется позже. Через час или два. И после нескольких попыток настоит на том, чтобы он немного поел и поспал. Это уже превращалось в ритуал.

Глава 19

Падж стоял у парадной двери и смотрел на вспышки молний в кромешной темноте. Гроза ему нравилась еще с детства. И ему, и Пинки.

«Ах, дорогой кузен, как я скучаю по тебе. Намного больше, чем я мог себе представить. Если бы только можно было позвонить тебе и рассказать, как мы веселимся с нашей милой Николь».

Когда начался дождь — тяжелые капли с всплеском ударялись о землю, — Падж открыл дверь и вышел на веранду. Холодный ноябрьский ветер ударил ему в лицо, словно маленькими колкими булавками. Николь была где-то там, в лесу, одна посреди грозы, промокшая и жалкая. Она может и заболеть. Переохлаждения ей вряд ли удастся избежать. Завтра будет девятнадцатый день, жить ей останется два дня, и менять свои планы Падж не собирался. Одна только мысль об этой последней охоте, о том, как он будет выслеживать ее, а потом убьет постепенно, выстрел за выстрелом, возбуждала его невообразимо.

Николь была слишком коварной жертвой, он знал, что так оно и будет. Она начинала игру послушной его диким желаниям, а потом становилась непокорной и агрессивной. Она слушалась его, боролась с ним и даже иногда умудрялась перехитрить его.