— А теперь говори! — велел киммериец оборотню. — Да смотри, как можно подробнее! Мне нужно знать, как одолеть эту троицу и спустить заодно шкуру со всех Ночных Клинков! А чтобы нам было проще говорить, я даю тебе имя — Ана.

— Ана… — медленно, точно пробуя слово на вкус, повторили вишневые губы. — Хорошо… Спасибо…

— Да ты про дело давай! — поморщился Конан — он не любил зряшних благодарностей.

— Про дело… Слабых мест у оборотня нет. Ты справился с моей сестрой… потому что она сама этого хотела. И людская часть ее души не нашла иного способа совершить самоубийство, кроме как броситься на твой меч. Нас превратили не так давно. Это… — она прижала ладони к вискам и замотала головой, — это было так ужасно! Нет, нет, нет, я не могу вспоминать! Что они делали с нами… А потом на наши плечи натянулась звериная шкура и нас выпускали в загоны с рабами, чтобы мы утоляли голод человеческой плотью и вскоре уже не смогли есть ничего иного. Если бы я вернулась из этого похода, я бы стала такой же, как они… неподдающиеся, которым уже не поможешь, которых можно только убивать.

— Их можно заманить в ловушку? — нетерпеливо перебил ее Конан.

— В ловушку? О, нет. Они чуют любую западню. Этому их учили специально. Отравленные приманки на них тоже не подействуют — они никогда не едят мертвечины, даже если умирают от голода. Хитры, быстры, ловки… ты не справился бы с ними в одиночку.

— Ну, это еще как сказать… — тотчас же буркнул Конан, который терпеть не мог, когда ему говорили «ты с этим не справишься».

— Как бы не говорить, а так и есть. Теперь трое оборотней точно знают, что произошло с моей сестрой и со мной. Все мысли их только о мести.

— И как же они станут мстить?

— Попытаются ворваться в город. Каменные стены их, конечно, задержат, но особенно уповать на них тоже нельзя. В леопардовом обличье прорвутся. И тогда…

— Что тогда?

— Тогда их встречу я, — спокойно сказала нареченная Аной.

Конан скривился. Несет девчонка невесть что — и сама не знает.

— Ну, встретишь ты их — а дальше?

— Постараюсь захватить с собой хотя бы одного… Двое других достанутся тебе, мой избавитель.

— Не болтай. Мы возьмем их всех, всех троих! Скажи мне — они боятся серебра?

— Просто серебра — нет. Ночные Клинки учли это. А вот твой шар на эфесе… Он — да. Он полон сил, что могут одолеть заклятья. Зверя он заставит стать человеком — не сразу, правда, какое-то время спустя…

— А человека убить много легче… — задумчиво проронил Конан.

— Да, — кивнула Ана. — Много проще, Моей сестре хватило одного твоего удара… Думаю, остальные окажутся не крепче.

Конан сосредоточенно покивал.

— Ну, тогда пусть приходят!.. А сейчас — не заняться ли нам кое-чем более приятным?..

* * *

Оборотни ворвались в Энглас следующей ночью. Конан нес стражу на стенах; рядом с ним молчаливой тенью, лоскутом ночного мрака застыла Ана. Шагах в десяти, опершись на парапет, стоял Неан, что-то бормоча себе под нос — не то творил заклятия, не то молился… Хашдад с верным топором привалился к камням башни, привалился и закрыл глаза, словно старый солдат, умеющий мгновенно засыпать при первой возможности и мгновенно просыпаться свежим, готовым для боя. Судья, который так и не успел назвать им своего имени, внизу, возле ворот, распоряжался немногочисленной ратью энглаасев, кое-как вооруженных на случай, если дела пойдут совсем уж плохо.