Смущенная и обрадованная, Оливия подошла к киоску и купила банку кока-колы и пачку изюма, чтобы было чем подкрепиться во время работы с бумагами.

По пути в кабинет она заглянула во все залы, поняла, что ищет мужчину с обгоревшим на солнце лицом, и обругала себя идиоткой.

Оливия сняла шапочку, сунула ее в задний карман и понесла завтрак в кабинет. Войдя внутрь, она посмотрела на часы и засекла время.

Не дойдя двух шагов до письменного стола, она окаменела, не в силах отвести глаз от одинокой белой розы, лежавшей на пресс-папье. Банка коки выпала и со стуком упала к ее ногам.

Его лицо изменилось. Двадцать лет… двадцать лет, проведенных в тюрьме, изменили его. И все же она догадалась. Просто не была готова. Часто и судорожно дыша, Оливия растирала руку, к которой он прикоснулся.

– Папа… О боже…

Он был совсем близко. Прикоснулся к ней. Положил ладонь на ее руку, а она его не узнала. Посмотрела в лицо и не узнала

Много лет назад Джейми, отделенная от него стеклянной перегородкой, сказала, что Оливия никогда не узнает его.

Дочь рассеянно улыбнулась ему, как незнакомец улыбается незнакомцу.

Он сидел на скамейке в тени, запивал таблетки водой из бутылки. И вытирал носовым платком потное лицо.

Она узнает его, поклялся он. Не пройдет и суток, как она посмотрит на него и узнает. И тогда все кончится.

Но оставался еще Тэннер.

«О, мы обязательно поговорим», – подумал Ной, отложив портативный компьютер и подойдя к окну. Ему есть что сказать Сэму Тэннеру. Этот сукин сын думает, что книга станет средством, а то и оружием? Но она не будет ни тем ни другим

Когда она выйдет, там будет только правда. И если ему хватит мастерства, эта книга даст Оливии возможность спокойно дышать.

Этой книгой закончится страшная часть ее жизни и начнется их жизнь вдвоем.

«Наверно, она уже провела экскурсию», – подумал Ной. А он может сделать перерыв. Что мешает ему сходить в центр?

Конечно, она слегка разозлится и будет говорить, что он ее опекает.

Что ж, ей придется привыкнуть к этому. Следующие лет шестьдесят он будет давать, брать и заботиться о том, чтобы она была спокойна и счастлива.

Он выключил компьютер, спустился по лестнице и прошел через пустой дом. Макбрайды были на базе, и Ной был уверен, что Селия уговорила их поесть вместе. Благослови господь его мать…

Перед уходом Ной – истый сын копа – проверил замки и только покачал головой. В дом мог войти любой желающий.

Хватит и того, что он сам пострадал от собственной беспечности.

Подчиняясь инстинкту, он прошел в палисадник, виновато оглянулся через плечо и сорвал несколько цветков.

Оливия наверняка улыбнется, хотя и поворчит, что Ной украл их у дедушки.

Звук автомобильного двигателя заставил Ноя выпрямиться и вспомнить, что он забыл прицепить к поясу нож. Солнце отражалось от хромированного металла и стекла, и он не сразу узнал сидевшую за рулем Джейми Мелберн.

Когда Ной подошел к машине, она успела открыть дверь и выйти.

– Они в порядке? Все в порядке?

– Все нормально.

– О боже… – Джейми устало прислонилась к крылу и провела рукой по волосам. Ной заметил, что она не так ухожена, как обычно. Косметика была наложена кое-как, глаза обведены кругами, а простые слаксы и блузка изрядно помяты.

– Я… всю дорогу я представляла себе всякие ужасы. – Она опустила руку и на мгновение закрыла глаза. – Мать позвонила мне вчера вечером и сказала, что он был здесь. В доме.

– Да, похоже. Может быть, присядете?

– Нет, нет, я достаточно насиделась. В самолете, в машине. Больше не могу.