Слоан поспешно отвернулась, чтобы скрыть улыбку, и принялась приводить в порядок стопки брошюр по самообороне для детей и женщин, а также условиям приема на работу в правоохранительные органы. Джесс Джессап, проследив за удалявшимися коллегами, тяжело вздохнул:
— Что за сладкая парочка! Эгоист и подлипала! Слоан была в душе согласна с ним, но предпочла по привычке смягчить ситуацию, а не подливать масла в огонь;
— Зато Ингерсолл — настоящий коп, нужно отдать ему должное.
— А ты чем хуже? Что же он постоянно тебя пинает? — возразил Джесс.
— Просто никого не признает, кроме самого себя, — пояснила Слоан, все еще пытаясь спасти хорошее настроение и ощущение душевного покоя.
— Ты забываешь о его любимчиках, — рассерженно процедил Джесс.
Слоан ответила неотразимой улыбкой.
— Интересно, кого же он любит?
Подумав немного, Джесс неожиданно хмыкнул.
— Никого, — пробормотал он, очевидно потрясенный сделанным открытием. — Абсолютно никого.
На этом спор и закончился. Оба замолчали, наслаждаясь свежим воздухом и относительным бездействием, отвечая на кивки знакомых или просто прохожих. Вскоре Слоан отметила, что некоторые женщины дефилируют мимо уже второй или третий раз, а улыбки, обращенные к Джессу, становятся все более призывными и откровенными.
Слоан это позабавило, но не удивило. Джесс обладал неким магическим воздействием на прекрасный пол независимо от того, как был одет, но в полицейском мундире выглядел настоящей голливудской звездой в роли обаятельного, мужественного и непреклонного полицейского: вьющиеся темные волосы, ослепительная улыбка, шрам над бровью, придававший ему вид романтического злодея, и в довершение всего ямочка на щеке, делавшая ее обладателя поистине неотразимым.
Он поселился в Белл-Харборе год назад, а до этого семь лет прожил в Майами, где служил в полицейском департаменте округа Дейд. По собственному признанию, Джесс был сыт по горло ростом автокатастроф и преступности в большом городе, поэтому, решив немного передохнуть, в одно прекрасное субботнее утро кинул в джип спальный мешок и смену одежды и направился по Северному шоссе сам не зная куда в поисках живописного пляжа и уютного домика. Так и очутился в Белл-Харборе и, проведя здесь два дня, понял, что обрел настоящий дом. Коллеги постоянно подтрунивали над ним по поводу бесконечных звонков от дам, попавших в затруднительное положение и требующих немедленно их спасти. И поскольку участки патрулирования менялись каждые три месяца, известность Джесса неумолимо росла, а вместе с ней и репутация завзятого донжуана. Все, от секретарей до дежурных сержантов, немилосердно издевались над ним, хотя, к чести Джесса, нужно было отметить, что он никогда не выказывал ни малейшего раздражения и столь сомнительная слава не прибавила ему ни самодовольства, ни тщеславия. И если бы не тот неоспоримый факт, что все женщины, с которыми встречался коллега, неизменно были высокими, стройными красавицами. Слоан посчитала бы, что он совершенно равнодушен к собственной внешности.
Вот и сейчас хорошенькая рыжеволосая девушка о чем-то посовещалась с двумя подружками, и все трое направились к их столу.
— Смотри, твои фанатки уже на страже, — усмехнулась Слоан. — Кажется, они что-то задумали. Берегись.
К ее неподдельному восторгу, Джесс попытался сделать вид, что не замечает своих поклонниц, и, поспешно отведя глаза, взглянул в сторону палатки Сары.
— Смотри, кажется, у Сары посетители, — удивился он, с преувеличенным вниманием уставясь вдаль. — Разве это не миссис Пил? Пойду-ка я поздороваюсь.
— Неглупо! — засмеялась Слоан. — Но боюсь, ты обречен. Они либо потащатся за тобой, либо станут торчать здесь, пока не вернешься. |