— Что ты делаешь? Собираешься поплавать?
Он одарил ее дерзкой ухмылкой, наклоняясь, чтобы поднять ботинок с пола.
— Пытаюсь вытащить нас отсюда. А ты?
— Пытаюсь не разозлиться на тебя.
Удивление сверкнуло в его глазах, а потом он вновь обратил свое внимание на дверь.
Аманда наблюдала, как мужчина нажал на одну из серебристых вставок на каблуке, и из ботинка выстрелило зловеще выглядящее пятнадцатисантиметровое лезвие. Он определенно принадлежал к типажу Табиты. Ей было интересно, а нет ли у него еще и метательных звездочек в кармане.
— О—о—о, — сухо прокомментировала она. — Очень страшно.
Он окинул ее серьезным взглядом.
— Детка, ты еще страшного не видела.
У него был такой вид крутого парня, как будто он сидел за рулем «Форд Фэарлэйн». Она ухмыльнулась и издала совсем не женское фырканье.
Темный Охотник проигнорировал ее. Зазубренным лезвием он пытался расшатать заржавевшие петли.
— Ты сломаешь клинок, если не будешь аккуратнее, — предостерегла она.
Он поглядел на девушку, приподняв бровь.
— Ничто в этом мире не сможет сломать это лезвие.
Мужчина стиснул зубы, колотя по ботинку кулаком.
— И, кажется, ничто в этом мире не сможет сдвинуть с места эти петли.
Он пытался еще несколько минут.
— Черт, — прорычал он, когда петля так и не пошевелилась.
Он спрятал лезвие и наклонился, чтобы надеть ботинок. Полы плаща раздвинулись от его движений, одарив ее замечательным видом его тела.
О, да, славная задница.
У Аманды пересохло во рту, когда он выпрямился во весь свой почти двухметровый рост.
О, боже.
Ну, хорошо, она была готова взять свои слова назад. У него была одна черта, которую она находила неотразимой. Его рост. У нее был пунктик насчет мужчин, выше нее ростом. А с ним, она могла бы легко носить пятнадцатисантиметровые каблуки, не ущемляя его мужское эго.
Он возвышался над ней. И ей это нравилось.
— Так откуда ты знаешь мою сестру? — спросила она, пытаясь сфокусировать свои мысли на сложившейся ситуации, а не на том, как бы ей хотелось почувствовать вкус его губ.
— Я знаю ее, потому что она все время путается у меня под ногами.
Он вновь вцепился в наручник.
— Почему вы, люди, постоянно чувствуете непреодолимую нужду влезть в дела, которые следовало бы оставить в покое?
— Я не влезаю… — она замолкла, когда его слова дошли до ее сознания. — Вы, люди? Почему ты так говоришь?
Темный Охотник не ответил.
— Послушай, — сказала Аманда, подняв вверх руку, показывая браслет наручника. — Я застряла тут с тобой, и я хочу получить ответ.
— Нет, не хочешь.
Это было последней каплей. Она ненавидела мужчин — альфа всеми фибрами своей души. Эти доминанты типа «Я-мужчина—детка—дай-мне-повести» вызывали у нее тошноту.
— Ну, ладно, мальчик — мачо, — сказала девушка с раздражением. — Я тебе не какая-то там маленькая кокетка, чтобы хлопать ресницами при виде быка-производителя в черной коже. Не стоит пробовать со мной свою тактику «я-мужик», а не то я докажу тебе, что известна у себя на работе как «Крушитель Яиц».
Кириан нахмурился.
— Мальчик — мачо? — Недоверчиво повторил он.
Еще никогда в своей чрезвычайно долгой жизни он не встречал никого, кто осмелился бы бросить ему вызов. Когда он был смертным, его приближение заставляло целые римские армии в ужасе спасаться бегством. Лишь немногие осмеливались встретиться с ним лицом к лицу.
Когда он стал Темным Охотником, легионы Даймонов и Апполитов начинали трястись от страха в его присутствии. |