«Точно так же, как это осмелился сделать ты, – ехидно согласился с ним внутренний голос. – В таком случае чем ты отличаешься от этого сукина сына, который прячется в гардеробе?»

Он стиснул зубы, чтобы не зарычать от ярости, и протянул руку к бронзовой ручке дверцы.

– Остановитесь! – сказала она за его спиной. – Прошу вас…

Не дав ей договорить, он с такой силой распахнул дверцы гардероба, что сорвал одну из них с петли. Готовый с первого удара отправить мерзавца в нокаут, Мэтью схватил мужчину за галстук и вытащил из шкафа.

И уставился в свои собственные глаза.

Вернее, в изображенные углем его глаза, а также нос, рот и челюсть, которые не принадлежали ему, но были почему-то знакомы. Все это было нарисовано на комковатой голове. На которой не было волос. И ушей.

Он замер на месте. На лице жили только глаза, лихорадочно осматривающие то непонятное, что он держал в руках. Судя по всему, перед ним была точная копия мужчины в натуральную величину. Мужчины, на котором была надета… его сорочка? Мужчины, у которого не было рук, одна нога была значительно толще другой и который, видимо, испытывал невероятно сильную эрекцию.

Мэтью опустил кулак и повернулся к Саре, которая стояла в нескольких футах от него, прижав к щекам ладони, и смотрела на него округлившимися глазами с выражением смертельного ужаса на лице.

– Что, черт возьми, все это означает? – спросил он, так сильно тряхнув чучело, что комковатая голова скатилась с плеч и упала на пол.

Сара немедленно наклонилась, подняла ее и покровительственно прижала к груди. Уставившиеся на Мэтью его собственные глаза выглядели так натурально, что он даже потрогал свою голову, чтобы убедиться, что она все еще на плечах. Встретившись взглядом с Сарой, он заметил, что она страшно рассержена.

– Полюбуйтесь, что вы наделали! – возмущенно сказала она. – Вы хоть понимаете, сколько времени я потратила, чтобы голова была пришита прямо?

Он в замешательстве долго смотрел на нее, потом сказал:

– Я понятия не имею, сколько вам потребовалось времени, но, очевидно, вам его не хватило. А теперь ответьте на мой вопрос: что, черт возьми, происходит? И зачем здесь находится эта мерзкая штука? – Он снова встряхнул безголовое чучело. – Откуда она взялась, почему на ней моя сорочка и почему на этой комковатой голове нарисованы мои глаза?

Она приподняла брови:

– Вы просили ответить на вопрос, а сами задали пять.

– И на все я хочу получить ответы. Немедленно.

Она посмотрела ему прямо в глаза и кивнула, от чего очки сразу сползли на нос. Поправив очки, она сказала:

– Ладно. Здесь ничего не происходит, если не считать того, что вы сочли приемлемым ворваться, не спросив и не получив разрешения, в мою спальню. Эта «штука», как вы грубо изволили назвать ее, является копией мужчины в натуральную величину. Это плод фантазии леди – членов нашего литературного общества. В дополнение к вашей сорочке на ней надеты галстук лорда Терстона, брюки лорда Сербрука и сапоги лорда Берика. Пришлось позаимствовать все это, потому что иначе его не только было бы невозможно набить, но он оказался бы голым. На его комковатой голове, кроме ваших глаз, имеются нос лорда Берика, рот мистера Дженсена и челюсть лорда Сербрука, поскольку в наши намерения входило создать образ идеального мужчины. – Она возмущенно фыркнула. – Кроме глаз, с вами у него нет никакого сходства.

– Очень на это надеюсь. У меня, знаете ли, есть уши. И волосы. Не говоря уже о шее и…

– Я хотела сказать, – прервала его Сара, прищурившись, – что он является образцом джентльменского поведения.