Он с таким вожделением окинул ее взглядом, что вогнал в краску стыдливости.

– Выбор за тобой, – сказал он, и его рука скользнула между ее ногами. – Что хотела бы делать ты?

– Я хотела бы поцеловать тебя. И заняться с тобой любовью.

Сара увидела, как потемнели его глаза, когда он услышал ответ, и каждый нерв в ее теле напрягся в предвкушении.

– Я полностью в твоем распоряжении, – хрипло произнес он. – К вашим услугам!

Боже милосердный! Наклонившись вперед, она прикоснулась губами к его губам. Потом еще разок. И еще. Осторожно. Для пробы. Он позволил ей самой задавать направление и лишь шепотом подбадривал ее, когда она проявляла нерешительность. Она провела руками по его груди, погладила возбужденный член, подразнила языком губы, наслаждаясь его реакцией. Его стоны, жадные взгляды и все более учащенное дыхание доставляли ей чисто женское удовлетворение, о существовании которого она даже не подозревала.

Она продолжала поглаживать его, а он, схватив ее за бедра, обласкал кончиком языка ее сосок, а потом втянул его в рот. Саре не терпелось почувствовать его внутри своего тела, и она раздвинула ноги, насколько позволяла ванна, и прикоснулась своим интимным местом, где уже ощущалась сильная пульсация, к его члену.

Не сводя с нее глаз, он помог ей занять нужную позицию, и она, положив руки на его плечи, медленно опустилась на него. Почувствовав, как он заполняет ее изнутри, оба они застонали. Когда он погрузился в нее до предела, она попробовала качнуть бедрами, от чего по всему ее телу пробежала дрожь удовольствия. Закрыв глаза, она откинула голову и повторила это движение.

Он снова позволил ей лидировать и устанавливать свой ритм, а сам лишь подбадривал ее словами, лаская грудь, живот, ягодицы, приближая ее к моменту наивысшего наслаждения. Судорожно глотнув воздух, она достигла кульминации, и ее тело напряглось, пульсируя. Не успела затихнуть дрожь, как он вышел из ее тела и, крепко прижав ее к себе, зарылся лицом между ее грудями, со стоном извергая свое семя.

Прижавшись щекой к его влажным волосам, Сара пропустила сквозь пальцы их густые шелковистые пряди. Она знала, что была бы рада остаться так навсегда… В его объятиях. Когда ее кожа соприкасается с его кожей. Мысленно она именно так рисовала себе их образы, когда они вместе, и поклялась изобразить это на бумаге. Это будет картина углем, на которую она сможет смотреть долгие годы, когда, кроме воспоминаний о нем, у нее больше ничего не останется.

Потому что если не случится чуда, через три дня с этого момента ей придется довольствоваться только памятью о нем.

Глава 17

Три дня спустя, когда все вокруг было залито светом яркого послеполуденного солнца, что, как надеялся Мэтью, предвещало благоприятный поворот судьбы, они с Сарой стояли в розарии с лопатами в руках, готовые копать траншею под двумя оставшимися рядами розовых кустов. Плохо было то, что пока они еще ничего не нашли. Но было и хорошее: в послеполуденные часы им никто не мешал и никто из них – ни Мэтью, ни Дэнфорт, ни Дэниел, присоединявшийся к ним, если не замещал хозяина в доме, – не почувствовал присутствия каких-либо непрошеных гостей.

Мэтью встретился взглядом с Сарой поверх живой изгороди, и ему пришлось вцепиться в черенок лопаты, чтобы удержаться и не подойти к ней. Не схватить ее в объятия. И не зарыться лицом в ее теплое ароматное местечко на стыке плеча и шеи.

За последние несколько дней, проведенных в ее компании, было множество моментов, которые он никогда не забудет. Он не забудет о тяжелой работе и разочаровании, вызванном тем, что им не удалось найти деньги. Не забудет о том, как они смеялись, как улыбались друг другу и делились мечтами и воспоминаниями. А еще были ночи… часы, проведенные вместе, когда они познавали друг друга, объятые страстным желанием.