— Ты у меня сама в интернате жить будешь! Для инвалидов! — крикнула Нина и, выскочив из-за стола, бросилась прочь из столовой.

— Что ты сказала? — Я чуть не подавилась.

— Дура! Как же я тебя ненавижу! Ты паразитируешь на богатстве моего отца! — прокричала она и скрылась в своей комнате.

В столовую зашла повариха, чтобы убрать за Ниной тарелки.

— Эммочка, вы, пожалуйста, не расстраивайтесь. Это же нужно такому случиться. Сегодня, как назло, все гувернантки заболели. Такого раньше не было. Ребенок остался без присмотра и даже не поехал в школу.

— Я вообще не понимаю, какого хрена ее нужно было у матери забирать?!

— Ну, Ярославу Дмитриевичу виднее. Была бы хорошая мать, наверное, не забирал бы.

— Не скажите. Сейчас и у хороших матерей забирают. Были бы деньги. Только бы насолить бывшей жене.

— Видимо, Ярослав Дмитриевич решил, что у него больше возможностей для того, чтобы дать Нине достойное образование.

— Мария Ильинична, о чем вы говорите? Мой супруг даже не скрывает, что покупает Нине хорошие оценки. Он так и говорит: «Сколько заплачу, столько получу». У нее никаких знаний нет. Там все настолько запущено, что даже страшно становится. Девочке почти одиннадцать, а она не знает таблицы умножения. Куда это годится?!

— Что делать, нынче времена такие. Все продается и покупается. А может, вам самой попробовать поучить с Ниной таблицу умножения?

Я удивленно посмотрела на повариху и рассмеялась.

— Разве я сказала что-то смешное?

— Я что, похожа на камикадзе, чтобы учить с Ниной таблицу умножения?!

— Я, конечно, не имею права ни во что лезть, но все же работаю в этом доме много лет. Мне кажется, было бы правильно, если бы вы начали искать подход к Нине. Она, конечно, ребенок сложный, но все же добрая девочка.

— Я заметила. Особенно когда каждый вечер вместо «Спокойной ночи» говорит: «Чтоб ты сдохла». Невероятно добрый ребенок!

Повариха пожала круглыми плечами, собрала тарелки и с грустным видом пошла на кухню. Я дождалась приезда визажистки Лены, чтобы она занялась моими лицом и волосами. Лена — приятная, милая девушка. Она знает изнанку жизни моей семьи и всегда искренне меня жалеет. Ведь временами именно ей приходится замазывать многочисленные синяки и ссадины, нанесенные мужем. После побоев у меня в душе образуются пустота и ненависть к себе. И ощущение, будто на меня вылили тонну грязи, которую нельзя смыть.

Сначала я пыталась найти оправдание агрессии мужа, а затем подумала, а надо ли... Я знала, что в моей жизни с Ярославом может наступить тот страшный момент, когда он сильно меня покалечит. Счастье моего мужа заключалось в снятии эмоционального напряжения путем избиения близкого человека. Только у меня это с понятием счастья никак не вязалось. Именно он заставил меня воспринимать происходящее в крайне искаженном варианте. Побои Ярослава, как правило, зависели от его настроения. Постоянное унижение, оскорбления, издевательство и контроль за моими телефонными разговорами, убивали меня.

— Как вы себя чувствуете? — обеспокоенно спросила Лена, делая мне укладку.

— Как видишь, синяков пока нет, замазывать ничего не нужно.

— Знаете, Эмма, до того, как мы с вами познакомились, я мечтала выйти замуж за богатого «принца».