— А в чем дело?

— Ужасное несчастье лишило того человека всего, — с грустью произнес Иван Тимофеевич. — Превратило талантливейшего певца современности, который легко мог бы стать на одну ступень славы с Шаляпиным или Карузо, в ничто, во прах. От его голоса остались одни записи и воспоминания. Такая драма! Я до сих пор в шоке.

— А что случилось? — спросила Мариша.

— Вы ведь слышали про ужасную трагедию, когда разбился самолет с летящими на горнолыжный курорт людьми?

— Самолеты то и дело падают, корабли тонут, поезда сходят с рельсов, за всем и не уследишь, — философски заметила Инна.

— Вы правы, но в этом самолете летел величайший гений современной музыки, — сказал Иван Тимофеевич. — И в несколько секунд превратился из гения в обгоревшие останки. И это так грустно, так ужасно и так драматично.

И он в самом деле даже немножко всплакнул, а потом продолжил:

— Так что, когда я услышал голос этого юноши, я возликовал. На сходстве голосов этих двух людей можно было бы сделать молодому человеку великолепную рекламу. И я лично раскрутил бы его. Он того стоит.

— И вы хотели предложить Армену контракт? — догадалась Мариша.

— Да, — кивнул Иван Тимофеевич. — Мне казалось, что я предложил ему выгодные условия. Но, видимо, ошибался. Вы же видели, как он отреагировал. Весь вспыхнул. Заявил, что он не поет за деньги. И что я обратился не по адресу. А потом примчался его друг. Все остальное вы видели.

— Трудно было не заметить, — пробормотала Инна, покосившись на все еще стремительно опухающий нос Ивана Тимофеевича. — Вам бы нужно лечь в постель. И поспать. И завтра утром вы забудете про этих пьяных дураков. Просто постарайтесь пореже сталкиваться с ними. С голосами они там или совсем безголосые, а здоровье для вас важней.

— Вообще-то не очень-то мне будет уютно натыкаться на них на протяжении целых четырех дней пути, — пробормотал Иван Тимофеевич. — Но ничего. Переживем как-нибудь! И не такое в жизни случалось. Верно, девочки?

Со своим оптимистичным прогнозом Иван Тимофеевич несколько поспешил. Однако на следующее утро, которое выдалось солнечным и ясным, протрезвевший Кароль прилюдно извинился перед Иваном Тимофеевичем и даже предложим денежное вознаграждение за нанесенный тому моральный и физический ущерб. Армен мялся поблизости и всем своим видом выражал, как ему стыдно. От вознаграждения импресарио гордо отказался, но извинения принял. После этого Кароль предложил выпить мировую. И они втроем отправились в бар. Так что к завтраку были уже порядком веселы, и берега реки Свирь, по которой плыл теплоход, снова оставили их глубоко равнодушными. И в Свирский монастырь они поехать отказались. Подруги же совершили экскурсию и были очень довольны и умиротворены.

Оставшуюся часть первого дня путешествия Кароль и Армен провели вместе с подругами. Импресарио тоже не скучал, он нашел себе симпатичную дамочку средних лет для компании и казался вполне довольным. Во всяком случае, при встрече с Каролем и Арменом они вежливо расшаркивались.

— Как все чинно и благородно, — заметила Инна, наблюдавшая эту сцену со стороны. — Просто умилительно. Смотри, когда они почти трезвые, то совсем другие люди. А вчера что было! Ужас! Пьяная драка. Еще хорошо, что этот Иван Тимофеевич оказался незлобным человеком и не затеял судебное разбирательство прямо на теплоходе.

— И все-таки меня не оставляет какое-то смутное беспокойство, — произнесла в ответ Мариша.