Покупать матери подарки на Рождество и дни рождения было просто: в магазинах всегда отыщется очередной осел по доступной ребенку цене.

Джек встал и быстро влез в костюм из «Маркс и Спенсер», в котором в последнее время ему было как-то не по себе.

Он все не мог перебороть ощущение, что он самозванец — просто притворяется таким, как все.

Прежде чем выйти из комнаты, Джек подобрал осколки и увидел, что это тот самый ослик, которого Стюарт сделал в керамической мастерской в колонии для несовершеннолетних преступников, куда попал за хранение марихуаны. Джек сложил осколки в носовой платок и спустился на кухню за клеем. Придется склеить: тюремный ослик — единственный подарок Стюарта, и мать часто повторяла, что если бы случился пожар, она бы в первую очередь спасла Питера и ослика Стюарта.

Ожидая, пока закипит чайник в виде небоскреба, Джек очистил кухонную раковину ржавой щеткой. Заваривая чай, он слышал, как Питер шаркает по затемненной клетке. Когда чай был готов, Джек отнес чашку в гостиную, окна которой выходили на улицу. В доме напротив, куда его когда-то посылали за кастрюлей, все окна были заколочены, а в палисаднике гнил разбитый автофургон. Мимо шли школьники, пихая друг друга и радостно выкрикивая непристойности. Дети горбились под тяжестью огромных ранцев и походили на солдат, бредущих по руинам сдавшегося города.

Наверху в туалете зашумел бачок, но ободряющего плеска воды одно раковины не последовало — мать считала, что микробы полезны, и утверждала, что люди стали чаще болеть с тех пор, как завели моду ежедневно принимать ванну и душ. Она смеялась Джеку в лицо, когда он обнаруживал в ее холодильнике давно просроченные продукты и рассказывал жуткие истории о том, как в сыре копошатся черви.

Дети свернули за угол, и улица снова опустела. Проехало несколько автомобилей, но им не удалось развеять неестественную тишину.

Много лет назад, на этой самой улице, в день, когда он уехал из дома в Хэндонский полицейский колледж, Джек минут десять стоял на крыльце в ожидании такси, которое должно было отвезти его на станцию, и его поразило, сколько народу пришло пожелать ему доброго пути. В палисадниках тогда копошились малыши, а у бордюров чинили машины. В те дни, вспомнил Джек, старухи, кутаясь в пальто, обменивались у калиток новостями.

Когда мать вошла в комнату, Джек спросил, куда подевались люди.

— Теперь никто не выходит, — ответила она, встав рядом с ним у окна. — Я уже и к соседям-то не заглядываю и белье вывешивать на улице перестала. Один хулиган на прошлой неделе перелез через забор и украл кресло-качалку, ту, что ты купил.

— Я тебе надстрою забор повыше и куплю новую качалку, — сказал Джек.

— Не надо, бог с ней, с качалкой, — раздраженно отмахнулась Норма. — Все равно сопрут, да и солнце в Англии теперь уже не то.

Они прошли в кухню, и Норма ойкнула, обнаружив, что клетка Питера все еще закрыта синтетическим подсолнухом.

В доме не было продуктов, которые Джек мог бы заставить себя съесть. За чайной коробкой в углу посудной полки были свалены неоплаченные счета. Весь дом следовало прибрать, проветрить и сменить предметы первой необходимости; даже в кормушке Питера не осталось семян, а пустой пакетик «Трилл» лежал в серванте рядом с банками заплесневелого джема и прокисших солений. Джек надеялся вернуться в тот вечер в Лондон и нормально провести второй выходной — он планировал посетить галерею Тэйт, своими глазами посмотреть на то, о чем все говорят, — но теперь понял, что придется остаться еще на одну ночь и решить проблемы матери. Он расчистил место на кухонном столе и принялся составлять список:

Вычистить клетку.